Ультиматум Борна

— Оттуда, где зимы гораздо холоднее, — ответил Джейсон, чувствуя, как у него на лбу выступил пот. Спокойно. Спокойно! — Мне нужно срочно поговорить с черным дроздом.

Неожиданно в трубке наступила тишина, звуковой вакуум, и Борн задержал дыхание. Затем раздался низкий, спокойный голос — и такой же пустой, как тишина перед ним.

— Мы говорим с москвичом?

Шакал! Это действительно Шакал! Правильный и быстрый французский не мог скрыть легкого акцента выходца из Латинской Америки.

— Я этого не говорил, — ответил Борн; сам он говорил на французском диалекте, который часто использовал — это был гасконский вариант с гортанной окраской. — Я всего лишь сказал, что зимы там холоднее, чем в Париже.

— Кто вы?

— Тот, кому некто, хорошо вас знающий, счел возможным сказать этот номер вместе со словами, которые следует произнести. Я могу предложить вам контракт всей вашей жизни.

Вознаграждение не имеет значения — назовите, какое пожелаете, — а заказчики относятся к самым могущественным людям Соединенных Штатов. Они контролируют большую часть американской промышленности, финансовые институты страны и имеют прямой доступ к нервным центрам правительства.

— Это очень необычный звонок. Очень странный.

— Если вы не заинтересованы, я забуду этот номер и обращусь еще куда-нибудь. Я всего лишь посредник. Будет достаточно простого «да» или простого «нет».

— Я не имею дела с неизвестными мне людьми.

— Поверьте, на вас бы произвели впечатление занимаемые моими работодателями посты, если бы я был вправе об этом рассказать. Однако сейчас мне не нужно ваше согласие, необходима лишь ваша заинтересованность. Если вы ответите «да», то я смогу рассказать больше. Если «нет» — что ж, я пытался, но буду вынужден искать другого человека. Газеты говорят, только вчера он был в Брюсселе. Я найду его.

При упоминании Брюсселя и намеке на Джейсона Борна в трубке послышался звук, как будто у кого-то на мгновение перехватило дыхание.

— Так «да» или «нет», черный дрозд.

Тишина. Наконец Шакал заговорил:

— Перезвоните мне через два часа, — приказал он и повесил трубку.

Получилось! Джейсон прислонился к стене таксофона, по его лицу ручьем струился пот и стекал на шею. «Пон-Рояль». Он должен вернутся к Бернардину!

— Это был Карлос! — объявил он, закрыв дверь, и направился прямиком к прикроватному телефону, вынимая из кармана карточку с телефоном Санчеса. Он набрал номер и через несколько секунд заговорил:

— Птица согласилась, — сказал он. — Дайте мне имя, любое имя.

Последовала небольшая пауза.

— Понял. Товар будет оставлен у портье. Он будет заперт и надежно упакован; пересчитайте содержимое и пришлите мне обратно мои паспорта. Пусть ваш посыльный все заберет и отзовет ваших ищеек. Они могут навести черного дрозда на вас.

Джейсон положил трубку и обернулся к Бернардину.

— Телефонный номер находится в пятнадцатом округе, — сказал ветеран Бюро. — Нашему человеку это стало сразу понятно, когда я ему его продиктовал, или, во всяком случае, он так думает.

— Что он собирается делать?

— Вернется обратно под землю и узнает наверняка.

— Он нам сюда позвонит?

— К счастью, он на мотоцикле. Он сказал, что через десять минут или около того уже будет на работе и позвонит нам сюда в течение часа.

— Отлично!

— Не совсем. Он хочет пять тысяч франков.

— Да пусть просит хоть в десять раз больше… А что означает это «в течение часа»? Сколько осталось до его звонка?

— Вы ушли примерно тридцать, тридцать-пять минут назад, а он позвонил мне вскоре после вашего ухода. Я бы сказал, что он позвонит в течение получаса.

Раздался звонок. Двадцать секунд спустя у них был адрес на бульваре Лефевр.

— Я иду, — сказал Джейсон Борн, беря со стола пистолет Бернардина и засовывая в карман две гранаты. — Вы не против?

— Ну что вы, — ответил тот, залезая под куртку и вытаскивая второй пистолет из-за пояса. — В Париже столько карманников, что всегда нужно иметь небольшой запас… Но зачем это вам?

— У меня еще по меньшей мере два часа, и я хочу осмотреться.

– Один?

— А как иначе? Если мы вызовем подмогу, я рискую быть подстреленным или провести остаток жизни за решеткой по обвинению в убийстве, совершенном в Бельгии, к которому я не имею никакого отношения.

Бывший судья бостонского окружного суда, некогда достопочтенный Брендан Патрик Префонтейн, наблюдал за плачущим, несчастным Рэндольфом Гейтсом, сидевшим на диване в номере отеля «Риц-Карлтон» с закрытым руками лицом.

— О, Господи, как же печален может быть конец сильных мира сего, — заметил Брендан, наливая себе немного виски со льдом. — Так тебя надули, Рэнди. Французский стиль! Твои куриные мозги и внушительная внешность не помогли, когда ты оказался «а Пари» , не так ли? Лучше бы ты «оставался на ферме», солдатик.