Ультиматум Борна

– В «Сердце солдата» он царь и бог. Он способен пробить голову тому, кто будет себя плохо вести. Сперва он всегда снимает очки, а это первый признак того, что случится нечто, чего не хотели бы увидеть даже бывалые солдаты… Если он и правда придет сюда, чтобы с тобой встретиться, я бы посоветовал тебе делать ноги, пока не поздно.

– Он может прийти сюда, потому что захочет со мной поговорить, а не чтобы что-то мне сделать.

– Тогда это не Санчес…

– Тебе не нужно знать подробности, они тебя не касаются. Но если он все же выйдет из этой двери, я хочу, чтобы ты вовлек его в беседу, сможешь это сделать?

– Mais certainement[87]. Я несколько раз отсыпался на его диване наверху, Санчес меня лично относил, когда приходили уборщицы.

– Наверху?

– Он живет над кафе, на втором этаже. Говорят, что он никогда никуда не выходит, даже на рынок. Для него все покупают другие или необходимое просто доставляют к двери.

– Понятно. – Джейсон вытащил пачку денег и дал каждому нетвердо державшемуся на ногах товарищу еще по пятьсот франков. – Идите обратно в переулок и, если появится Санчес, ведите себя так, словно слегка перебрали. Попросите у него денег, выпивки, чего угодно.

Словно дети, Моррис-Рене и Ральф зажали в руках купюры, бросив друг на друга победный взгляд заговорщиков. Франсуа, этот сумасшедший legionnaire, сорит деньгами, словно сам их печатает! Их коллективный энтузиазм все увеличивался.

– И сколько ты хочешь, чтобы мы дразнили этого индюка? – поинтересовался южанин.

– Я насквозь проговорю его ушастую лысину! – пообещал бельгиец.

– Не стоит, мне просто надо убедиться, что он будет один, – сказал Борн, – что с ним или за ним никого нет.

– Проще простого, приятель.

– Мы заслужим не только твои деньги, но и твое уважение. Слово капрала-легионера!

– Я тронут. А теперь – вперед.

Пьяная парочка потащилась обратно в переулок, причем владелец армейской куртки с триумфом похлопывал Морриса по спине. Джейсон прислонился спиной к кирпичной стене в нескольких дюймах от угла здания и стал ждать. Прошло шесть минут, прежде чем он услышал то, что так хотел услышать.

– Санчес! Мой дорогой и хороший друг, Санчес!

– Рене, что ты тут делаешь?

– У моего юного американского друга заболел живот, но теперь все хорошо – его вырвало.

– Он из Америки?..

– Позволь вас познакомить, Санчес. Он станет великим воином.

– А что, опять начались детские крестовые походы? – Борн осторожно выглянул за угол; лысый бармен в это время смотрел на Ральфа. – Удачи тебе, мой маленький. Иди, поиграй в войну в песочнице.

– Мистер, вы очень быстро говорите по-французски, но кое-что я все-таки понял. Вы трепло, а я, между прочим, очень злобный человек!

Бармен рассмеялся и без каких-либо затруднений заговорил на английском:

– Тогда, малыш, тебе лучше злобствовать где-нибудь в другом месте. В «Сердце солдата» мы пускаем только миролюбивых посетителей… А теперь мне надо идти.

– Санчес! – закричал Моррис-Рене. – Одолжи мне десять франков. Я забыл свой бумажник дома.

– Если у тебя когда-то и был бумажник, ты оставил его еще в Северной Африке. Ты знаешь мои правила. Ни единого су вашему брату.

– Черт, я ведь столько выложил за твою проклятую рыбу! А от нее стошнило моего друга!

– Тогда в следующий раз поезжайте обедать в «Риц»… Ах да! Помнится, ты мне еще должен за один обед.

Джейсон быстро скрылся за углом, потому что в этот момент бармен повернул голову и оглядел переулок.

– Спокойной ночи, Рене. И тебе тоже, малыш. А у меня дела.

Борн побежал по тротуару в сторону ворот старой фабрики. Санчес шел на встречу с ним. Один. Перейдя на ту сторону улицы, которая была скрыта в тени покинутого комбината, он замер, лишь опустил руку, чтобы ощутить холодный и надежный металл своего пистолета. С каждым шагом приближавшегося Санчеса Шакал был все ближе! Несколько мгновений спустя объемная фигура показалась из переулка, пересекла плохо освещенную улицу и приблизилась к ржавым воротам.

– Я пришел, мсье, – сказал Санчес.

– Весьма вам признателен.

– Я бы хотел сперва получить обещанное. Кажется, вы упомянули в своей записке о пяти тысячах франков.

– Они здесь. – Джейсон вытащил из кармана деньги и отдал их управляющему «Сердца солдата».

– Благодарю, – произнес Санчес, подходя ближе и принимая деньги. – Взять его! – добавил он.

Неожиданно за спиной Борна распахнулись старые ворота фабрики. Из них выскочили двое мужчин, и прежде чем Джейсон успел вытащить оружие, его ударили по голове каким-то тяжелым тупым предметом.

Глава 23

– Мы одни, – произнес голос из противоположного конца темной комнаты, когда Борн открыл глаза. В сравнении с огромным телом Санчеса, его немаленькое кресло казалось миниатюрным, единственный торшер со слабой лампой подчеркивал белизну большой лысой головы. Джейсон попытался выгнуть шею и почувствовал болезненную опухоль на макушке; он сидел в углу дивана.

– Череп не проломлен, крови нет, ничего, кроме, как мне кажется, довольно неприятной шишки, – заметил человек Шакала.

– Весьма точный диагноз, особенно что касается последней части.