Ультиматум Борна

– Старший уполномоченный Венгерского Центрального Комитета на линии, сэр.

– Да? А кто это – кто они такие? Мы их – его – знаем?

– Не знаю, господин посол. Я не могу выговорить его имя.

– Хорошо, соединяй.

– Господин посол? – произнес глухой голос с сильным акцентом. – Господин Аткинсон?

– Да, это я. Простите, но я что-то не могу припомнить ни вашего имени, ни этой венгерской организации, к которой вы принадлежите.

– Это неважно. Я говорю от имени «Снейк Леди»…

– Постойте! – крикнул американский посол при английском правительстве. – Не кладите трубку, я поговорю с вами через двадцать секунд.

Аткинсон опустил руку, включил свой шифратор и стал ждать, когда стихнут воющие звуки начавшего работать устройства.

– Хорошо, продолжайте.

– Я получил указания от «Снейк Леди» и инструкцию подтвердить у вас их достоверность.

– Подтверждаю!

– И я должен выполнить эти указания?

– Боже, конечно же! Что бы в них ни говорилось. Господи, посмотрите, что произошло с Тигартеном в Брюсселе, с Армбрустером в Вашингтоне! Защитите меня! Делайте все, что вам скажут!

– Благодарю вас, господин посол.

* * *

Стоя в душе, Борн пустил самую горячую воду, какую только мог вытерпеть, потом открыл холодную. Затем сменил повязку на шее, прошел обратно в свой маленький номер и упал на кровать… Значит, Мари нашла простой и нехитрый способ добраться до Парижа. Проклятие! Как ему найти ее, защитить ее? Она вообще думает, что творит? Дэвид должен уйти из его головы. Он запаникует и наделает тысячу ошибок… О господи, ведь я и есть Дэвид!

Стоп. Не поддаваться. Не терять контроль.

Зазвонил телефон; он взял его с прикроватного столика.

– Да?

– Санчес хочет встретиться с вами. С миром в сердце.

Глава 24

Вертолет службы экстренной медицинской помощи приземлился на свою площадку; двигатель выключили, и через какое-то время лопасти прекратили вращаться. В соответствии с правилами высадки пациентов, только после этого открылась дверь и металлическая лесенка выдвинулась до земли. Первым из вертолета вышел медик неотложки в белом халате, обернулся и помог Панову спуститься на бетон, где другой человек в штатском сопроводил его до ожидающего лимузина. Внутри находились Питер Холланд, директор ЦРУ, и Алекс Конклин – последний расположился на откидном сиденье, по-видимому, чтобы было удобней разговаривать. Психиатр занял сиденье рядом с Холландом, несколько раз глубоко вздохнул и откинулся на спинку.

– Я маньяк, – заявил он, с ударением произнося каждое слово. – Признан сумасшедшим и сам подпишу все бумаги с подтверждением диагноза.

– Вы в безопасности, а это самое главное, док, – сказал Холланд.

– Рад видеть тебя, Сумасшедший Мо, – добавил Конклин.

– Да вы хоть представляете, что я сделал?.. Я специально направил машину в дерево, находясь в ней! Потом, когда я пешком прошел как минимум половину расстояния до Бронкса, меня подвезла самая безумная в мире особа, у которой в голове еще меньше винтиков, чем у меня. У нее воспаленное либидо, и она на всех парах убегала от своего мужа-дальнобойщика – впоследствии я узнал, что у него милое имя Бронк. Моя гулящая водительница берет меня в заложники, грозит закричать «Насилуют!» в закусочной, полной самых плотоядных шоферов грузовиков – за исключением одного, который и помог мне оттуда выбраться. – Панов неожиданно замолчал и опустил руку в карман. – Вот, – продолжил он, передавая пять водительских лицензий и около шести тысяч долларов в руки Конклину.

– Что это? – спросил удивленный Алекс.

– Я ограбил банк и решил стать профессиональным водителем!.. А ты как думаешь? Я забрал это у того человека, который меня охранял. Вертолетчикам я как мог объяснил, где произошла авария. Они полетели искать его. Найдут. Он не сможет никуда уйти.

Питер Холланд взял телефон и нажал три клавиши. Менее чем через две секунды он начал говорить:

– Передайте в службу экстренной медпомощи Арлингтона, борту пятьдесят семь. Человек, которого они заберут, должен быть тут же доставлен в Лэнгли. В госпиталь. И держите меня в курсе происходящего… Простите, доктор. Продолжайте.

– Продолжать? А что еще сказать? Меня похитили, держали на какой-то ферме и вкололи столько этаминала натрия, если не ошибаюсь, что его вполне хватило, чтобы сделать меня… жителем Луны, в чем меня недавно обвиняла мадам Сцилла Харибдовна.

– Что вы такое несете? – подозрительно спросил Холланд.

– Ничего, господин адмирал, или господин директор, или…

– Просто Питер, Мо, – перебил Холланд. – Но я вас не понимаю.

– А тут, кроме фактов, и понимать нечего. Мои литературные аллюзии – это всего лишь навязчивые попытки продемонстрировать несуществующую эрудицию. Проще говоря, это называется посттравматическим шоком.

– А, конечно, теперь все ясно.

Панов обернулся к директору Центрального разведывательного управления с нервной улыбкой.

– Прошу простить меня, Питер. Я все еще не в себе. Этот последний день не совсем соответствовал моему обычному жизненному укладу.