Ультиматум Борна

– Ты меня пугаешь…

– Я сам себя пугаю. Идем! Бернардин дал нам выход. Беги за мной; держись за мою руку!

Они побежали по улице Риволи, свернули на восток на бульвар Сен-Мишель и бежали, пока присутствие парижских прохожих в их nonchalance de jour [102] не дало им понять, что они уже в безопасности от ужасов «Мориса». Они остановились в переулке и держали друг друга.

– Зачем ты это сделал? – спросила Мари, обняв ладонями его лицо. – Зачем ты убежал от нас?

– Потому что мне лучше без вас, и ты это знаешь.

– Раньше было не так, Дэвид… или Джейсон?

– Имена не имеют значения. Мы должны двигаться!

– Куда?

– Какая разница? Но мы можем двигаться, и это важно. Есть выход. Бернардин дал его нам.

– Старый француз?

– Давай не будем говорить о нем, ладно? По крайней мере некоторое время. Я и так разрываюсь.

– Хорошо, не будем говорить о нем. И все же, он упомянул капуцинов – что он имел в виду?

– Это наш выход. На бульваре Капуцинов ждет машина. Это он и пытался мне сказать. Идем!

Они мчались из Парижа на юг в неприметном «Пежо», выбрав Барбизонское шоссе, ведущее к Вилинью-Сен-Джордж. Мари сидела, прижавшись к мужу, ее ладонь лежала на его руке. Однако она с болью ощущала, что тепло, передаваемое ею, вопреки ожиданиям не возвращается ей в той же мере. Только часть напряженного человека за рулем была ее Дэвидом; остальная часть была Джейсоном Борном, и он был сейчас главным.

– Ради бога, поговори со мной! – воскликнула она.

– Я думаю… Зачем ты приехала в Париж?

– Боже правый! – взорвалась Мари. – Чтобы найти тебя, чтобы помочь

тебе!

– Уверен, ты сочла это правильным… Хотя это и не так, видишь ли.

– Снова этот голос, – протестовала Мари. – Этот проклятый бездушный тон! Кем ты себя возомнил, чтобы так говорить? Богом? Просто говоря – это не так, грубо говоря – у тебя проблемы с памятью, дорогой мой.

– Только не о Париже, – возразил Джейсон. – Я помню все, что связано с Парижем. Все.

– Твой друг Бернардин так не думал! Он сказал мне, что ты бы ни за что не выбрал «Морис», если бы помнил.

– Что? – Борн кратко, резко глянул на жену.

– Подумай. Почему ты выбрал – а ты ведь выбрал – именно «Морис»?

– Не знаю… Не уверен. Это отель; я просто вспомнил его название.

– Подумай. Что произошло много лет назад в «Морисе» – прямо у входа?

– Я… Я знаю, что-то было… Ты?

– Да, любимый, я. Я остановилась там под вымышленным именем, и ты пришел, чтобы со мной встретиться, и мы дошли до газетного киоска на углу, где в один кошмарный момент оба поняли, что моя жизнь больше никогда не будет прежней – с тобой или без тебя.

– О боже, я забыл! Газеты – твоя фотография была на всех первых страницах. Ты была канадской чиновницей…

– Сбежавшей канадской экономисткой, – поправила Мари, – преследуемой властями по всей Европе за многочисленные убийства в Цюрихе, а также за кражи многих миллионов из швейцарских банков! Такие заголовки никого не оставляют в покое, правда? Их можно опровергнуть, может быть доказана их полная ложность, но всегда останется сомнение. Нет дыма без огня. Мои собственные коллеги в Оттаве – дорогие, близкие друзья, с которыми я работала годами, – боялись даже разговаривать со мной!

– Минутку! – воскликнул Борн, снова стрельнув глазами на жену Дэвида. – Эти обвинения были фальшивыми – тредстоунская уловка, чтобы выйти на меня, – ты тогда это поняла, а я – нет!

– Конечно, я поняла, потому что твои мысли витали в таких высотах, что ты не мог этого видеть. Это не имело тогда значения, потому что я своим аналитическим умом тогда уже приняла решение – умом, который готова сравнивать с твоим каждый день в неделю, мой милый профессор.

– Что?

– Следи за дорогой! Ты пропустил поворот, точно как пропустил поворот к нашей хижине всего несколько дней назад – или это было годы назад?

– Что за чертовщину ты несешь?

– Та маленькая таверна, в которой мы остановились за городом в Барбизоне. Ты вежливо попросил их разжечь огонь в столовой – хотя, кроме нас, там больше никого не было. Это был третий раз, когда я увидела сквозь маску Джейсона Борна кого-то другого, кого-то, в которого я все глубже влюблялась.

– Не делай этого.

– Я должна, Дэвид. Хотя бы ради себя. Я должна знать, что ты еще есть.

Молчание. Разворот на шоссе, и водитель утопил акселератор в пол.

– Я здесь, – прошептал муж, подняв правую руку и прижимая к себе жену. – Не знаю насколько, но я здесь.

– Торопись, милый.

– Постараюсь. Я просто хочу держать тебя в руках.

– А я хочу позвонить детям.

– Теперь я целиком здесь.

Глава 28