Улыбка 45-го калибра

Далее события несутся, словно сани с горы. Дарья приходит на следующий день в лабораторию. Регина отправляет ее к Олегу Игоревичу, и тот замечает на ногах бедной лаборантки очень дорогие туфельки. Гинеколог приглядывается внимательней к женщине и чуть не теряет сознание. В полной панике он звонит Оресту:

– Это твоя лаборантка приходила ко мне в гриме.

– Ты уверен? – спрашивает подельник.

– Абсолютно, узнал по туфлям и по голосу. Это она!

– Разберусь, – обещает Орест. Он наполняет шприц кардиоспазмалитиком, идет в лабораторию и застает Дашу в тот момент, когда она рассматривает фальшивые усы и бороды.

– Такую операцию загубила, – вздохнула Регина, – еще хорошо, что мне показалось странным поведение Ореста, и я решила последить за ним. У нас ведь еще одна комната есть, только тебя туда не пускали. Он ворвался в нее, схватил шприц и был таков.

– Мерзавцы, – вскипела Оксана, – человек в белом халате не имеет права быть преступником!

– Ты идеалистка, – вздохнула Зайка, – вспомни про доктора Менгеле, ставившего в Освенциме эксперименты на людях.

– Выродок! – кипела Ксюта.

– Очень трудно будет доказать, что они принуждали женщин делать аборты, – качала головой Регина, – все дамы твердят: случился выкидыш. Есть только один железный эпизод.

– Какой? – спросила я.

– Девушка Юля, которую ты привезла к Оксане, – сказал Дегтярев, – помнишь ее?

– Конечно, ей хотели сделать искусственные роды, убеждая, что вследствие перенесенной матерью краснухи плод погиб.

– Не было краснухи, – устало сказал полковник, – муж Юлии, Николай, категорически не желавший детей и понявший, что жена настроена родить, вышел на Олега Игоревича.

Тот угостил Юлю таблетками, от которых бедняжка покрылась сыпью и обвесилась соплями. Поэтому убедить женщину в том, что она больна краснухой, не составило для врача никакого труда.

– Какой гад, – заорала Маня, – таких врачей следует лишать права заниматься практикой!

– Думаю, преступники понесут суровое наказание, – мрачно сообщил Дегтярев и спросил: – Все ясно?

– Нет! – выкрикнула я. – С какого бока тут была Краснова Сара Абрамовна?

Дегтярев тяжело вздохнул:

– Ты чем слушаешь? Сказал же, все из-за нее и началось. Захотела жить счастливо с милым Артуром, вот и придумала, как отнять у муженька семейную реликвию, яйцо Фаберже.

– Так это сделала жена Рыкова, Сабина.

– Правильно.

– При чем тут Краснова Сара Абрамовна?

– Так она и есть Сабина. Девушке очень не нравится ее настоящее имя, и она всем говорит, что ее зовут Сабина, но в паспорте у жены Рыкова стоит – Краснова Сара Абрамовна, – спокойно пояснил Дегтярев и, видя мое обалдевшее лицо, спросил: – А ты не знала?

– Нет, выходит, что ничего не знала, – потрясенно ответила я и улыбнулась.

– Прекрати хихикать, – обозлилась Зайка.

– Улыбка сорок пятого калибра, – тяжело вздохнул Дегтярев.

– Ты о чем говоришь? – удивилась Оксанка.

– Бывает оружие сорок пятого калибра, – абсолютно серьезно заявил Александр Михайлович, а у нашей Дашутки вместо пистолета улыбочка.

– Ты меня похвалил или поругал? – осторожно спросила я.

– Он на тебя жутко рассердился, – закричала Машка, – поэтому и дразнится. Мусечка, ты чудесно улыбаешься.

Дегтярев крякнул, но ничего не сказал.

Эпилог

Забегая вперед, скажу, что все четверо преступников были осуждены. Ореста Львовича, Леонида Георгиевича – приговорили к пожизненному заключению, а Олег Игоревич и Яков были осуждены на пятнадцать лет лишения свободы. К разным срокам были приговорены и некоторые сотрудники роддома, помогавшие Олегу Игоревичу. Следствие установило и тех косметологов, которые получали от преступников ампулы и крем. В конечном итоге на скамье подсудимых оказалась большая группа людей. Не было среди арестованных только Юрия Анатольевича Рыкова, он наказал себя сам. Когда пришли его арестовывать, мужчина выпрыгнул с балкона. То ли боялся наказания, то ли не хотел, чтобы правда о его происхождении стала известна всему свету. Некоторым людям легче убить себя, чем признаться в том, что в их жилах течет «подлая» кровь. Сабина отвертелась от наказания. На следствии она твердила как заведенная:

– Ничего не знала, совсем ничего.

А поскольку непосредственного участия в работе лабораторий дама не принимала, ей удалось выйти сухой из воды.

Антон Чебуков не подвел и напечатал в своей мерзкой газетенке «Улет» всю правду про Рыкова, чем значительно поднял тираж издания. На следующий день после публикации ко мне явилась улыбающаяся Карина Сыромятникова.

– Дашутка, – затараторила она, – чего не заглядываешь? Ой, какие щеночки, двое беленькие, прямо, как Гектор.

– Можешь взять их себе, – спокойно разрешила я.

– Лелька, – заорала Кара, – ну что, возьмем? Ну и лапушки.

Леля с покрасневшим лицом робко вошла в гостиную. Девочке явно было стыдно. Но Карина тарахтела без умолку, не испытывая никакого дискомфорта.

– Вечерком попьем чаю? Да? Приходите с Маней, давно не встречались.

– Обязательно, – пообещала я.

Но, когда Карина, прихватив щенят ушла, я подумала:

«Ну уж нет, ни за что не переступлю порог твоего дома».