Улыбка женщины

— Бога ради! — воскликнул я. — Ты говоришь, как Монсиньяк.

— Ты не хочешь стать автором бестселлера? — удивился Адам.

— Только без Роберта Миллера! Ты сам сейчас говорил мне, что игра становится опасной, а теперь снова меня подбадриваешь. Я хочу покоя.

— Я всего лишь делаю свою работу, — отвечал Адам с холодной улыбкой истинного джентльмена.

— У тебя мания величия, — сказал я. — И как ты представляешь себе картину в будущем? Где он, наш автор? В Новой Зеландии или на Северном полюсе? Или мы будем каждый раз подставлять твоего брата?

— Если все сложится удачно, можно будет во всем признаться, — ответил Адам, снова расслабляясь и откидываясь на спинку кресла. — Придет время — и мы сделаем из этого еще одну захватывающую историю. Ты должен понять одно, Андре: прав тот, кто имеет успех. Итак, я считаю, что Роберт Миллер должен продолжать писать.

— Только через мой труп, — решительно возразил я и тут же поправился: — Я хотел сказать, через труп Роберта Миллера.

— Hi, fellows![24] — раздался голос Сэма Голдберга. — Вы говорить про меня?

Сэм Голдберг незаметно подошел к двери, я был уверен, что он слышал заключительную часть нашей оживленной дискуссии. Мое alter ego предстало перед нами в темно-синем спортивном пальто и кепке в шотландскую клетку. В руках у Сэма был полиэтиленовый пакет с пластмассовыми эйфелевыми башнями и цветные коробки из кондитерской «Ладюре».

Я внимательно оглядел его. У Сэма были короткие светлые волосы и голубые глаза, как и у брата. К моему сожалению, в жизни он выглядел так же эффектно, как и на фотографии. Его лицо светилось юношеским задором, хотя ему явно перевалило за сорок. Есть люди, которым удается сохранить это на всю жизнь. Борода ему шла, особенно сейчас, когда он улыбался, придавая ему сходство с Брэдом Питтом.

— Привет, Сэм, где ты пропадал? — Адам подошел к брату и дружески хлопнул его по плечу. — Мы уж думали, ты заблудился.

Сэм улыбнулся, обнажив ряд ослепительно-белых зубов, после чего у меня не осталось никаких сомнений в том, что он отличный стоматолог. Будет ли он столь же убедителен в качестве писателя?

— Шопинг, — объяснил Сэм. Голоса у них с братом тоже оказались похожи. — Я обещать своя семья привезти подарок. Боже, в этом «Ладюре» такой отшеред! Я чувствовать себя почти как дома. — Он засмеялся. — Так много японска people,[25] и все хотеть купить торт или такой яркий штучка. — Тут он показал на коробку с макарон.[26] — Это так вкусно?

— Это Андре, — представил меня Адам, и Сэм протянул мне ладонь.

— Очен приятно, — сказал он, одарив меня своей сияющей улыбкой. — Много слышал о вас.

Его рукопожатие оказалось крепким.

— Взаимно, — ответил я, несколько смущенный его речью. — Большое спасибо, Сэм, что согласились помочь нам. У нас действительно большие проблемы.

— Oh, yes! — Он понимающе кивнул. — Проблемы. Да-да, Адам мне все рассказал. Вы заварил кашу. Признаться, я очень удивился, когда узнал, что стал автором книги. — Он подмигнул мне. — К счастью, с юмором у меня все в порядке.

Я кивнул, почувствовав облегчение. Адам, несомненно, проделал большую работу. Сэм показался мне спокойным и готовым к действию.

— Мы с вами теперь вроде как братья, — сказал он мне. — Надеюсь, вместе мы все расхлебаем.

Мы дружно рассмеялись. Потом все трое уселись за стол. Мой новый «брат» заказал чай с молоком и яблочный торт.

— Милое местечко, — одобрил он, оглядевшись.

Через два часа, которые мы посвятили работе над новым образом Сэма Голдберга, мне окончательно стало ясно, что брат Адама — душа-человек в полном смысле этого слова. Впечатление, которое он производил на людей, можно определить двумя словами из его же лексикона: lovely и sexy.[27]

Lovely был для него Париж и светящиеся эйфелевы башни из пластика, которые он купил детям, яблочный торт, который он разрезал на мелкие кусочки, и моя книга. Сэм прочитал только первую главу, остальное Адам пересказал ему во всех подробностях.

Sexy были официантки из «Литературного кафе» и книжные полки на стенах; шоу в кабаре «Мулен Руж», куда Адам предложил ему сходить сегодня вечером, и черный телефон из бакелита, стоявший на регистрационной стойке его отеля; кроме того, как это ни странно, мои старые часы «Ролекс». Они принадлежали еще отцу, не отличались изысканностью дизайна и имели кожаный ремешок, по обычаю тех далеких времен, когда часы было принято носить на руке.

Французский Сэма оказался лучше, чем я ожидал. Большинство англичан говорят только по-английски, однако в детстве братья Голдберги часто проводили летние каникулы у своего дяди в Канаде, где и научились изъясняться на моем родном языке. Адам говорил довольно бегло, потому что по работе имел дело с французами. Его брат делал ошибки в произношении, но имел неплохой словарный запас. Кроме того, его не затруднило бы выступить на публике. Во всяком случае, на стоматологическом конгрессе он делал доклад о профилактике и лечении пародонтоза.