Улыбка золотого бога

– Злой ты, шеф, – пробурчал он вполголоса. – Уйду я от тебя… слушай, серьезно, пожрать бы? Время еще есть. Точно знаю, что есть, ты ж у нас перестраховщик…

Времени и вправду было предостаточно. Стрелки на часах замерли на четверти двенадцатого, но погруженный в темноту дом казался по-ночному тихим и непривычно пустым. Сквозь высокие окна в кухню проникал лунный свет. Он же, разделенный полосками жалюзи и отраженный плиткой, искажал пространство. Ленчик, щелкнув выключателем, зажмурился.

– Слушай, ничего, что я? – запоздало забеспокоился он. – А если те, кого ты ждешь, увидят?

– На их месте я бы занервничал, если бы тут полный покой воцарился. А так… вышел человек покушать, может, Дуся, может, еще кто… Ты рассказывай давай. Выяснил чего-нибудь?

– Палыч, а тебе не говорили, что молодца сначала накормить и напоить надо, а потом секреты выпытывать?

– Кормись, поись, рассказывай. И, Леня, посерьезнее давай, времени в обрез.

Он кивнул, подвинул плетенку с печеньем и, подхватив одно, сунул в рот.

– У-у-уу, шеф, тут такая канитель, сказочная просто. А молочко есть? Не в кайф – овсяное без молока.

Убить бы его или хотя бы выпороть за наглость. Вместо этого я пробурчал:

– В холодильнике глянь.

– Нет, все-таки злой ты. Это потому, что влюбленный. Нормальные люди, влюбляясь, добреют, а ты наоборот. А потому, что объект твоей, Яков Палыч, влюбленности не состыкуется с принятым в обществе идеалом красоты, в результате чего ты страдаешь от внутренних противоречий, порожденных конфликтом сознательного и бессознательного.

– Молоко пей.

– Угу, – Ленчик пил прямо из пакета, нарочно, чтобы меня подразнить. И ведь злюсь же… как он сказал? Сознательное и бессознательное? Чушь собачья, да и не влюблен я, стар влюбляться.

– Ты, конечно, будешь все отрицать, – Ленчик слизнул белую молочную каплю с ладони. – Потому как полагаешь состояние влюбленности неподходящим к твоему возрасту и статусу, подрывающим твой авторитет в глазах подчиненных, ну и вообще по типу «а на фига оно мне». Только, шеф, ты не прав. Что нам говорил великий Фрейд? Нельзя противопоставлять себя своим желаниям, ибо это влечет за собой неудовлетворенность, в том числе и жизнью.

– Хватит ерунду молоть, по делу рассказывай.

– Вот, а неудовлетворенность жизнью ведет к раздражительности, которую ты, Палыч, будешь срывать на мне. – Ленчик поставил молоко на стол, плюхнулся на стул и вытянул ноги. Глаза полны мудрого сочувствия и печали, которая, впрочем, была в этом взгляде всегда, а потому особо и не впечатляла. – А если по делу, то… шеф, в твою неземную любовь проще поверить, чем в то, чего я тут накопал. Короче, садись и слушай страшную и жутко поучительную сказку. Жил-был на заре веков некий Иван Алексеевич. Хорошим он был человеком, ученым, историком и археологом, и вот однажды, году этак в тридцать третьем, отправился в экспедицию в шестнадцатую республику Советского Союза, то бишь в Монголию. Не один, конечно, спутники были… да сгинули.

– Куда?

– А вот это – вопрос сложный, – теперь Ленчик был серьезен. – Тут, в общем, запутано все, информации, сам понимаешь, кот наплакал. Вроде бы как поначалу там проблемы с местными возникли, те были против раскопок. Но Иван Алексеевич оказался существом упертым, один из курганов вскрыл, и удачно, между прочим. В описи (не спрашивай даже, чего мне стоило копию откопать) сто семьдесят три пункта золотых изделий, от колечек до статуй. Плюс в два раза больше серебряных…

– Интересно.

– Офигеть как интересно, особенно номер седьмой. Фигурка сидящего человека, выполненная из металла, предположительно золота, на подставке белого камня, предположительно нефрита. – Ленчик выразительно замолчал.

Вот, значит, откуда родом Толстый Пта, талисман и бог, игрушка стоимостью в миллионы, предмет зависти и обожания. Проклятье, ну ведь с самого начала было ясно, что статуэтка эта досталась отнюдь не законным путем, так откуда раздражение? Что сделал этот Иван Алексеевич? Украл? Но кража случилась чертовски давно. Что я вообще знаю о том времени?

– История только-только начинается, – Ленчик заерзал, устраиваясь поудобнее. – Короче, сгинула экспедиция вместе с Иваном Алексеевичем, его ассистентом и учеником Сергеем Зявровым, Соней Зявровой, супругой последнего, и, что самое характерное, всеми найденными сокровищами. Яков Палыч, я, конечно, гений и все такое, но тут и вправду мутно. Единственное, что удалось нарыть, так это два фактика – в лагере незадолго до исчезновения началась болезнь, предположительно холера, и второе – сначала ушли сокровища, а потом ученые.

– То есть их ограбили?

– Ограбили. Усыпили и вывезли нарытое, причем как золото с серебром, с особо ценными штуками, что в сейфах хранились, так и кости. А на фига грабителям кости? И дальше по странностям ограбления. Никто не пострадал. Ни убитых, ни раненых…

Помогали грабителям. Кто-то из своих, достаточно интеллигентный, чтобы воспрепятствовать логичному в этой ситуации кровопролитию, достаточно осведомленный, чтобы открыть сейфы, и достаточно глупый, чтобы остаться в лагере.

– Что следствие?