Говорят, что время лечит. Так оно и есть! Я уже не так часто вспоминаю Игната, постепенно отошла от героинового порочного круга, потому, что денег на дозы нет, а за просто так никто не угощает. Может, оно и к лучшему. Мать вышла замуж за своего директора Игоря Носова и припеваючи живет с ним в Москве, запретив появляться на пороге их квартиры, как будто я ей и не дочь вовсе.
Мозги мои постепенно начали светлеть, хотя все равно очень трудно одной. Я иногда захожу к бабушке Оле, чтобы поесть, когда у меня дома — шаром покати, то есть — ничем съестным не разжиться. Они с дедушкой пытаются со мной разговаривать, оставить жить у себя или мирить с матерью, которая последние полгода вообще не появлялась в городе. Потом выяснилось, что у меня родился брат. Могли бы поставить в известность, между прочим!
Или — нет! Не надо! Мне только хуже оттого, что ему — все, все блага жизни, а мне ничего…
Я прибилась к компании Сашки Григорьева — Грига, с которым познакомилась при странных обстоятельствах на дне рождении Инки Бахметьевой — помните? — три года назад. Я там произвела фурор огромной шишкой на лбу, была под действием фенозепама или наркоты — не помню достоверно, — да еще и вены себе резать пыталась из-за того, что, прынц — не прынц, Вова меня беременную кинул… Полный наборчик! Но именно своей безбашенностью я приглянулась Григу и его друзьям-коммерсантам. Да-да, тому самому Григу, который был водилой и шестерил у местных бизнесменов средней руки.
Меня любили приглашать в эту компанию, потому что со мной не соскучишься, вернее — не соскучишься с моими неадекватными выходками. Я сама не знаю, что вытворю в следующую минуту, чем позабавляю народ. Особенно когда напьюсь. Вот недавно, когда справляли день рождения Грига в ресторане, где хозяйничал Виталик Борзов, мы с девками так набухались, что устроили танцы-шманцы на бильярдном столе. Песняк попался подходящий под наше настроение! Охранник — быдло уродское! — нас хотел призвать к ответу за то, что мы титановыми каблучищами дорогущее зеленое сукно попортили, так я об этого холуя еще и сверхдорогущий кий сломала. Отрываться — так по полной! Хая было выше крыши!
— Извиняйся перед охраной! Плати за кий!
— Ага! Щаз! Только разбегусь!
Григу, как своему, иногда позволяли проводить закрытые вечеринки в этом ресторане, поэтому мы и вели себя так вольно. Парни потом все сами улаживали.
Однажды я возвращалась в почти трезвом состоянии домой из кабака и увидела, что дверь выше этажом открыта. Напомню, что я обретаюсь на последнем жилом, а сверху расположен вход на общий огромный чердак, соединяющий с другими подъездами. Меня уже несколько дней доставали шумы сверху. Не давали мне выспаться! Заразы! Как выяснилось — рабочие что-то ремонтировали по аварийному вызову. А я здесь при чем?! Мне спать, что ли, не надо?!! Я бесилась весь предыдущий день — ведь сплю-то я при клубной жизни днем! — готовая урыть тех ублюдков, что устроили этот беспредел…
А сейчас я решила проверить, что же происходит на техническом этаже. Из замочной скважины чердачной двери торчал старинный такой, весь из себя — раритетный ржавый ключ. А навесной замок оказался вовсе бутафорским, он болтался на скобе просто так. Сразу сложилось в голове: а не прихватить ли мне заветный «золотой ключик» из сказки про Буратинку, ведь это — незаменимая вещь, если понадобится от кого-то скрываться: всего-то — перебежать в другой подъезд через чердак и выйти, как ни в чем не бывало, в конце дома.
Так я и сделала: не показываясь на глаза рабочим, занимавшимся починкой труб, бесшумно вытащила ключ (воровать-то я наловчилась!) и юркнула в свою квартиру. Через три дня, когда страсти о потерянном ключе улеглись и чердак закрыли, видимо, запасным ключом — хорошо хоть, замок не поменяли! — я потихоньку открыла заветную дверь своим ворованным сокровищем и оказалась в огромном гулком помещении. Здесь я не бывала ни разу: под ногами скрипел насыпанный шлак, но было достаточно светло из-за слуховых окон, уютно и тепло. Даже нагромождения отработавших свой век вещей, как обычно случается в старых домах, не обнаружилось. Наверное, во время капитального ремонта их выгребли, чтобы ненароком не случилось пожара.
Но для моего плана с отходным путем недостаточно просто попасть на чердак, необходимо проверить, в какой подъезд я смогу войти. Подергала все пять дверей, и убедилась, что четыре из них явно закрывались со стороны подъездов, а последняя — закрыта со стороны чердака на огромную щеколду, до того старую, что я таких раньше и не видела.
Сначала я попыталась ее открыть, подергав за крючок, но ничего не вышло. Тогда я спустилась к себе домой, взяла масло, которым смазывала швейную машинку, молоток, и проделала несложные манипуляции: накапала масло, ударила пару раз молотком по крючку, — и тут щеколда поддалась! Довольная произведенным эффектом, я повторила действия. И мои старания вознаградились с лихвой: я оказалась в крайнем подъезде своего дома. А потом вернулась через чердак обратно к себе, задвинув засов на прежнее место, и спрятав ключ от чердака в своем электрощитке.
…Когда обожаемый мной чудило-бизнесмен Виталик Борзов, неиссякаемый на выдумки, с друзьями собрал команду для поездки в Астрахань, то меня, в числе прочих, взяли с собой. Как же без меня?! Для прикола! Типа без меня им скучно будет. Наркотой в этой компании не баловались. Изредка травку покуривали, вот и все. Взяли и каких-то малолеток: Светку и Лильку. Не для пересыпа, а просто так, а там уж — как масть ляжет. И как только мамочки отпустили девочек со взрослыми дяденьками отдыхать? Ну да — их дело.
Из девок еще была королева Надя — старше всех нас. Причем королева — не фамилия, а кликуха. Так мы ее звали за глаза. Почему «королева»? А потому что за всю поездку ее никто не видел без фирменной укладки и маникюра. Все время при параде. Напомню: это в условиях готовки на костре и постоянной чистки рыбы. Сразу скажу: для меня это нереально.
Было очень весело. Ехали на пяти джипах. Барахла набрали — отпад! На все случаи жизни! Чего там только не было, начиная с немецких комфортабельных палаток, моторных лодок, рыболовецких снастей, гамаков и прочего отдыхательного барахла, и заканчивая стрелковым оружием. Его ребята взяли, типа для обороны. Даже катер с собой волокли на спецприцепе! С собой я прихватила только что купленный фотик-мыльницу и фоткала всех желающих для истории. Очень любил это занятие Григ: то с девицами, то с оружием, то с уловом, хотя сам рыбу не ловил. А как-то раз от местных он привел настоящую лошадь, с которой все с удовольствием пофоткались.
У меня же осталась на память в альбоме одна постановочная фотография: я вроде бы одна на берегу охраняю закинутые в реку удочки, штук двадцать, сидя на крутом рыбацком кресле в купальнике и с охотничьим ружьем в руках. В тот вечер мне в первый раз дали пострелять, а до этого я никогда оружия и в руках не держала. Правда, ни в одну бутылку я так и не попала, потому что была слишком сильная отдача, а я — девушка хрупкая. Или слишком пьяная была? Да и нечего к оружию привыкать, а то сгоряча пристрелю кого ненароком.
Но это я забежала вперед. Ехали мы в Астрахань действительно весело, по ходу останавливаясь в придорожных кафешках, чтобы поесть и размять ноги. Море водки! Море пива! Гора арбузов! И еще — туча всего остального. Хоть отъемся за две предстоящие недели, а то дома с пустым холодильником сильно отощала…
Так круто я никогда не отдыхала. В лагере нас было человек пятнадцать. Никто никого ничем не напрягал. Все грелись на солнце, купались, ели арбузы и шашлыки из покупной осетрины… Ребята иногда что-то ловили… Помню, как Семку, ближайшего дружбана Виталика Борзова, огромный сом чуть не утащил в море на легкой надувной моторке. Хорошо, что ему навстречу наши на катере попались, а то неизвестно, чем бы приключение закончилось.
С этим Семкой я и спала в одной палатке. Добрый он был до безобразия, возился со мной постоянно, в чувство приводил, когда я сильно напивалась. Хороший и добрый, как Женька-Ниндзя из «Атлантиды»… Который потом умер… Или, как Игнат… Который умер тоже… Но не будем о грустном! Жаль, что у Семки жена официальная имелась и двое детей, поэтому он со мной был, только если мы куда-то с Григовской командой коммерсантов намыливались…
Зато разговоров потом в лагере было про поимку самого огромного за все рыбацкое прошлое сома — на целый вечер! Как ребятки-то наши развернули свой катер, да как погнались на предельных скоростях за Семкой, который никак не хотел выпускать из рук свой фирменный спиннинг… Жалко ему, видите ли, стало расставаться с дорогой заморской снастью! А может, Семка хотел поймать сома-гиганта единолично, без посторонней помощи? Чтобы хвастать в любых мужицких компаниях, показывая на пальцах: «А глаз у сома был вот такейновый!» Но на легкой надувной лодке шансов поймать рыбину все равно не было. Короче, Семку догнали на моторной посудине, сома оглушили обычной бейсбольной битой, которую по неизвестным причинам возили постоянно с собой — видимо, для таких случаев, — и затащили сома в катер. Привезли с форсом в лагерь, и фотографировались в разных видах с уловом…
Потом была еще одна история с этой же Семкиной надувной лодкой. Мы с Лилькой как-то раз остались в лагере одни: то ли все на рыбалку двинулись, то ли закупать провиант — не помню. Скучно нам вдвоем стало. Тогда я предложила позагорать без купальников на середине реки для ровности загара. Где-то я подобное слышала… Взяли по пивку из общих запасов и отгребли маленькими веслами подальше от берега… Только расположились поудобнее, легли на дно лодки, но не бросили якорь…
Забыли!!! Нас же никто не предупреждал об опасности! А лодку подхватило течением и поволокло прямиком в море.
Мы сидим в лодке голые, как дуры, ничего сделать не можем: якорь до дна не достает — бросай не бросай, а весла никакущие, слишком хлипкие, чтобы до берега догрести. А в лагере — никого нет, так что и звать на помощь бесполезно… Накинули на себя парео и заорали что есть мочи: страшно же! Тут и подоспели наши ребята, возвращавшиеся на катере в лагерь. Хорошо, что они нас увидели издалека, отличив по ярким парео…
…Каждый вечер, выпив водки, мы танцевали дикие танцы вокруг костра под песни группы «Ленинград», перебудив всех аборигенов своим оглушительным музоном: «Танцую, я танцую только с тобой, ты — моя лошадь, а я — твой ковбой…»
2001 год
(Из дневника Алисы)
