Умирать не страшно

— Ты — надежда всего магического мира. И если эта надежда оправдается, да даже если и нет, то у тебя на руках достаточно карт, чтобы все повернуть в свою пользу. Даже Министерство поостережется иметь во врагах истинного Некроманта. И не стоит забывать о древнемагических семьях. Многие из них знают, что такое твоя новая сила, и встанут на твою сторону.

Эти слова бальзамом разливались по сердцу Гарри, и все-таки в них чувствовался оттенок невысказанной горечи. Говоря столь сладкие слова утешения, Снейп словно дистанцировался от своего супруга в этом обрисованном будущем. Действуя по зову сердца, Поттер сам обнял Северуса, пусть для этого и пришлось изменить позу, казавшуюся такой уютной, и проговорил:

— Хорошо, если так. Но я хочу, чтобы ты разделил со мной это вероятное будущее.

— Вряд ли ты когда-либо хотел семейной жизни, подобной нашей.

— Что тебя так настораживает? Теперь у нас все хорошо, разве не так?

— Вот именно, теперь, — похоже, Северус тоже решил поделиться своими сомнениями. — Ты сможешь забыть то, как все это началось? Пять лет моего весьма недостойного поведения, и мой характер…

— Но мы ведь научились уживаться. А то, как началось наше супружество, для меня и, правда, не важно. Можешь прочесть мои мысли, если не веришь. Ты мне нужен. Любым.

От подобных откровений у Снейпа сдавило горло, и все возражения оказалось просто невозможно произнести. Да и нужно ли? Оставалось только теснее прижать к себе супруга, разделяя одно на двоих тепло постели, и наслаждаться моментом.

Они долго просидели так, пока не уснули, слишком измученные эмоционально, чтобы перейти к чему-то большему. Да и к чему спешить переделать все сразу?

Северус не забыл ничего из этого ночного разговора, но особенно запомнились сетования супруга на Люпина. Конечно, сдержанности и таланта при любых обстоятельствах держать лицо, Снейпу было не занимать, но так получилось, что оборотень сам затронул эту тему.

В обычной жизни эти двое почти не сталкивались, правда, зельевар предпочел бы, чтобы и это количество встреч уменьшилось, а то и исчезло вовсе. Но было одно обстоятельство, так или иначе сталкивающее их — волчье зелье.

После того случая с Визжащей Хижиной на третьем курсе Поттера Дамблдор очень долго уговаривал Северуса продолжать готовить зелье, и тот согласился лишь с условием, что будет контролировать его прием.

Вопреки расхожему мнению, Снейп вовсе не боялся оборотней — обладай он подобной фобией, то просто не выдержал бы долго в окружении Воландеморта, особенно бок о бок с Грейбеком, получавшим от страха едва ли не сексуальное наслаждение. Северуса невероятно раздражала безответственность, с которой Люпин подходил к своему состоянию, и что ему это сходило с рук. Зельевар был почти уверен, что не подключись тогда Малфой, как глава попечительского совета, оборотень продолжил бы преподавать в Хогвартсе, как ни в чем не бывало.

При желании Северус мог бы вспомнить и другие немалые прегрешения Ремуса, вот только он старался никому не распространяться о фактах своей биографии. Очень личных фактах.

И вот сегодня зельевар аппарировал в лачугу, которую Люпин называл своим домом, и, с лицом раздатчика в доме презрения, протянул оборотню флакон с зельем. Ремус принял его с напряженным лицом, но пить не спешил.

Пауза затягивалась, пока Снейп, не сказал, надменно скрестив руки на груди:

— Ты прекрасно знаешь, что я не уйду, пока ты не выпьешь зелье. Все до конца.

— Может, это и к лучшему.

Зельевар удивленно приподнял бровь. Обычно их встреча так не затягивалась. А потом Ремус продолжил:

— Мне кажется, нам давно надо проговорить.

— О чем же?

Кажется, с каждой резкой репликой решимость Люпина угасала, но он все-таки спросил:

— Ты ведь знал, что Гарри — Некромант?

— Мы почти все теперь знаем.

— Ты понял, о чем я, Северус. Ты узнал об этом задолго до нас.

— Какая тебе в том печаль, Люпин? — презрительно усмехнулся Снейп, все так же оставаясь стоять со скрещенными на груди руками.

— Я просто хочу понять! — второй раз на памяти зельевара оборотень был так близок к гневу. — Почему именно ты? Из всех возможных вариантов, Гарри доверился именно тебе, человеку, которого ненавидел пять лет своей жизни.

— Он мой супруг, ты забыл?

При упоминании об этом лицо Ремуса скривилось, словно он раскусил что-то горькое, а голос зазвучал с рычащими нотками — сказывалась близость полнолуния:

— Ты прекрасно знаешь, что в данной ситуации это не аргумент.

— Вот как? А тех аргументов, которые тебе, несомненно, успел выложить Гарри, до сих пор не достаточно?

— Не знаю, — оборотень все-таки смутился. — Но вы оба в последнее время ходите, сами на себя не похожи, и эти новости…

— Я могу лишь снова спросить: какая тебе в том печаль?

— Гарри сын моих единственных друзей! Я должен…

— Единственное, что ты должен — так это выпить это чертово волчье зелье, — голос Снейпа сделался холодным и шипел не хуже змеиного. — Больше от тебя никто ничего не ждет и никаких надежд не возлагает.

После этих слов в комнате снова повисла тишина. И в этой тишине очень гулко прозвучал тихий и убитый голос Люпина: