Умирать не страшно

— Какая радикальная перемена мнения, — кажется, Морри подтрунивал над Поттером, но тот все-таки ответил серьезно:

— После моего… возрождения столько всего произошло, и я столько всего узнал, что просто не могу относиться к нему по-прежнему, — по тону Гарри создавалось впечатление, что он чувствует себя немного виноватым из-за этого.

— Это и называется взросление: когда начинаешь различать полутона. Даже у самых светлых магов в биографии найдутся темные пятна, равно как и у темных — светлые. Очень полезно проследить причинно-следственную связь тех или иных поступков. Помогает многое понять, поверь.

— Вот в этом я как раз не силен. Северус во многом прав относительно меня. Чаще всего я сначала делаю, потом думаю.

— Но, стоит отметить, интуиция у тебя развита великолепно и не раз выручала. И, чисто интуитивно, ты начинаешь относиться к своему супругу правильно.

— И все-таки меня по-прежнему приводит в ужас даже мысль о том, чтобы переспать с ним. Это… это просто где-то за гранью! Я даже представить этого не могу!

— Гарри…прости, мне кажется, или я слышу…

— Не знаю! Я просто не знаю! — едва слышно выдохнул Поттер, а потом совсем шепотом пробормотал: — Сириус меня возненавидит!

— Парень, ты совсем с ума сошел? — у Морри была потрясающая способность приводить крестного в самый нужный или ключевой момент. Гарри собирался было сказать своему «второму «я», что не стоило, но вместо этого посмотрел на Сириуса. Тот сначала появился в экране выключенного телевизора, но потом переместился на более привычную отражающую поверхность — Поттер озаботился созданием в гостиной подходящего зеркала, вернее увеличением уже существующего. — Проклятье, как же мне хочется иметь возможность сейчас прикоснуться к тебе! Я же говорил, что чтобы ты не сотворил, я никогда не отвернусь от тебя!

— Даже… это?

— Неважно! Стань ты даже правой рукой Воландеморта! Жаль, что многие вещи я понял только после смерти. Вероятно, пословица: «Горбатого могила исправит» как раз обо мне. Наверное, нам давно стоило поговорить об этом.

— О чем? — Гарри показалось, что разговор уходит куда-то не туда.

— Об ошибках прошлого, к сожалению. О том, что романтический образ твоего отца и нас, его друзей, не такой уж и романтический.

— Хм, — Поттер подумал, что за тот немалый срок, поведенный вместе в мире мертвых, они лишь пару раз в разговорах касались этой темы, да и то вскользь. Наверное, никто не думал, что… пригодится. Но вот сейчас настал момент истины, поэтому Гарри сказал: — Если ты о том, что в школьные годы Мародеры часто цеплялись к Снейпу, что порой выливалось в довольно… жестокие розыгрыши, то я знаю.

— Знаешь? — смутился Сириус.

— Часть да, а часть имел удовольствие «лицезреть» в думосборе Северуса, как раз незадолго до того, как нырнул в Арку.

— Видел… Извини.

— Да ты-то тут причем? Это я проявил… инициативу. Она, кстати, мне дорого обошлась, — воспоминания о банке с тараканами оставались живее всех живых. — Но не скажу, что это происшествие не пошло на пользу. Наверное, я тогда впервые задумался о своем отце как о человеке, а не о непонятном светлом героическом образе, что он тоже не идеален и бывал неправ. Ну да, и вначале я пребывал в шоке, конечно.

— А мы все усугубляли эту ситуацию, рассказывая, каким идеальным был Джеймс, отчего ты разрывался на части.

— Ну да, где-то так.

— Возвращаясь к событиям прошлого, у Снейпа было достаточно причин ненавидеть нас, да и мстить, пока мы учились в школе, тоже. Я точно не помню, с чего началась наша вражда. Поначалу, само собой, противостояние факультетов, да и Северус никогда не был белым и пушистым, так что поводы цепляться к нему были, но это мелочи. Настоящая война между нами началась, думаю, тогда, когда Джеймс влюбился в Лили, а она дружила со Снейпом.

— Правда? Я не знал, — такого поворота истории Гарри никак не ожидал.

— Ну, ни я, ни Ремус не стремились рассказывать о том, что нам вовсе не делало чести. Хотя я это понял, лишь умерев.

— А они долго… дружили?

— Да с первого курса. Для всех остальных это казалось странным, даже противоестественным, но вот так оно было. Эта дружба не прекратилась, даже когда Лили ответила Джеймсу взаимностью. Ну и…

— Моему отцу это не нравилось?

— Мягко сказано. Порой просто бесило, а меня так еще больше, от того наши «невинные розыгрыши» с каждым разом становились все более жестокими. Так что, в конце концов, мы все-таки добились своего.

— Как? — Гарри сильно сомневался, что ему хочется это услышать, но он просто должен был!

— После того знаменательного происшествия в Визжащей Хижине, которое, и в самом деле, чуть не стоило Снейпу жизни, он не смог простить Лили, что несмотря на случившееся, та осталась с Джеймсом. Вот, собственно, и все.

Поттер с задумчивым видом изучал собственные руки. Выходило, что почти сразу после того, как Северус разочаровался в Лили, он и принял темную метку. И если это не просто совпадение… От дальнейшего хода собственных мыслей Гарри невольно похолодел, так что Сириус заметил перемену и спросил:

— Что-то не так?

— Нет, просто… Северус любил мою маму?