Умник

Энцо повел Умника в уголок, а по дороге перехватил взгляд Арьи — она смотрела на него с изумлением. «Ты меня еще не знаешь, Арья», — подумал он.

Впрочем, ничего удивительного — он и сам-то себя, похоже, не очень знал.

Умник уселся на пуф, положил Крокроля на пол и выпил залпом красивый коктейль:

— Ликолепно!

Энцо принес ему кусок именинного пирога.

— Яблочный? — спросил Умник, разглядывая тарелку. Энцо тоже пригляделся: бисквит и клубника с взбитыми сливками.

— На первый взгляд, не похоже, — сказал он. — Но, может, и яблочный — только так нарядился.

— Ты веселый, — сказал Умник и засмеялся.

Потом опасливо ткнул пальцем в Эмманюэля:

— А вот он дурак.

Энцо присел рядом с ним на корточки:

— А ты не такой уж идиот.

— Я твой друг.

Они чокнулись и выпили за дружбу.

После третьего коктейля Умник пробормотал:

— Лико… лепа…

Клебер не знал, куда деваться. Он чувствовал на себе любопытные взгляды, которые должны были бы достаться Умнику. Первой решилась задать вопрос Беатрис:

— Он всегда был таким?

— Да, с рождения.

— Наследственное?

Уточнение по существу — ведь наследственные аномалии могут передаваться потомству.

— Нет, несчастный случай. Говорили, из-за лекарства, которое мама принимала, чтобы не было выкидыша.

Клеберу ужасно не хотелось обсуждать эту тему, и он замолчал.

И тут Захра шепнула ему на ухо:

— У меня младшая сестренка тоже с проблемами.

Клебер благодарно кивнул. Но все его романтические планы скукожились.

Мало-помалу все опять развеселились, стали пить и танцевать. Корантен прибавил звук. Настолько, что соседу снизу пришлось звонить трижды, пока его услышали.

— Сколько же их тут теперь набралось? — взревел месье Видибог, едва заглянув в гостиную. — Я буду жаловаться в правление!

Клебер подошел к разъяренному старику:

— Мы отмечаем день рождения Корантена. Надо было, конечно, предупредить вас, что будет шумно.

Месье Видибог смягчился.

— А ваш идиотик тоже празднует? Ничего себе! Тот беленький парнишка его спаивает!

— Добрый вечер, месье Видибог. Хотите коктейль? — Арья предложила ему бокал.

У месье Видибога заблестели под густыми бровями глазки.

— И сколько вам таких нужно на один вечер? — спросил он игривым тоном.

— Пять-шесть, не больше, — ответила Арья, имея в виду бокалы коктейля.

— Пять-шесть? — повторил старый господин и по очереди обозрел всех находившихся в комнате цветущих юношей.

Корантен убавил свет. Клебер, которому спиртное придало отваги, пригласил на танец Захру. В полумраке погладил ее обнаженное плечо и даже задумал прикоснуться к нему губами: «На счет пять. Раз, два, три, четыре…»

— Полегче! — охладила его Захра.

«Получается! У меня получается!» — ликовал Клебер.

Беатрис пренебрежительно посмотрела на танцующую парочку. Подумаешь! Клебер — молокосос! Она, Беатрис, нацелилась на Энцо. Подошла к нему и завела разговор:

— Ты что, сторожем при психе заделался?

Она ткнула пальцем в Умника.

Энцо промолчал.

— А это что такое? Кролик? — Беатрис подняла Крокроля за кончик уха и брезгливо бросила: — Фу, какая грязная тряпка!

— А ты не хочешь показать свой танец живота где-нибудь еще? — поинтересовался Энцо, грубовато намекнув на ее пирсинг.

Беатрис обиделась и отошла.

— Некрасивая тетя, — сказал Умник.

Он взял Крокроля и попытался встать. Но зашатался.

— Ой, почему я падаю?

Энцо помог ему удержаться на ногах:

— Ничего страшного, перебрал чуток, и все дела.

Он отвел Умника в его комнату и сам пошел к себе. Открыл толстую тетрадь в клеточку и принялся писать.

Ну, а Умник взял и вытряхнул свой пенал — он искал ножницы.

— Мне надоели эти грязные тряпки, — сказал месье Крокроль. — Отрежь их!

Его чувствительную натуру задели слова Беатрис. Он хотел отрезать себе уши. А пьяненький Умник счел его желание вполне законным.

— Сделать покороче или отрезать совсем? — спросил он.

— Совсем!

Умник зажал месье Крокроля между колен. Поморгал — ему все чудилось, что плюшевых ушей не два, а четыре, — и принялся кромсать их ножницами.

— Не больно?

— Немножечко щекотно.

Раз так, Умник смело отрезал одно ухо.

— Кровь есть? — спросил месье Крокроль.

— Нет.

— А надо, чтоб была.

Умник взял красный фломастер, вымазал себе пальцы и место отреза на голове месье Крокроля.

— Что ты делаешь? — раздался вдруг голос Клебера.

Он устыдился, что бросил брата, пришел его проведать и теперь стоял ошеломленный.

— Месье Крокроль попросил отрезать ему грязные тряпки, — ответил Умник.

— Твой кролик! Это же ужасно!

Клебер взял Крокроля из окровавленных рук Умника.

— А где ухо? — спросил он, поднял отрезанное ухо с пола и повторил: — Ужасно!

Умник разревелся:

— Не хочу, чтобы без уха!

Только сейчас он понял, что натворил.

— Что тут у вас? — спросила, заглянув к ним, Арья. Клебер повернулся к ней. В одной руке он держал Крокроля, в другой — ухо:

— Ты только посмотри, Арья, что он наделал!

— Бедный месье Крокроль…

— Это я виноват! — рыдал Умник. — Я плохой!

Арья наклонилась над ним:

— Не плачь, я его починю.

И, подняв голову, сказала Клеберу:

— Он выпил лишнего. Энцо его напоил. Пойду принесу иголку и нитки.

Клебер положил месье Крокроля на подушку и стал ждать, когда Арья вернется. Он очень нервничал.