Умный ген. Какая еда нужна нашей ДНК

Конечно же, здесь, в цивилизованном мире, мы о еде только так и говорим. Сейчас очень немногие из нас участвуют в глубоко укоренившихся кулинарных традициях, не говоря уж о том, чтобы делиться мифическими историями, которые связывают пищу, которую мы едим, и окружающую среду, из которой мы ее получаем. Как и любой новояз, «пищеяз» обязан соответствовать требованиям культуры броских фразочек, так что ограничивается ворчливыми императивами типа «ешьте овощи», «следите за углеводами» или «избегайте насыщенных жиров». Лишившись старого языка, на котором мы говорили о еде, вместе с ним мы утратили и физиологическое процветание, которое когда-то дарило нам идеально пропорциональное развитие. Джордж Оруэлл предупреждал нас, что принятие новояза – это не мелочь: он в конце концов может убедить нас променять свободу на тоталитаризм²⁰¹. Так что же мы потеряли, приняв редукционистский пищеяз?

Изгнание из эдема: археологические находки

Вдоль западного побережья Южной Америки почти от самой Антарктиды проходит мощное Перуанское течение; оно в конце концов упирается в песчаную береговую линию, спускающуюся с высоких пиков Кордильер. Благодаря этому течению несколько месяцев в году над Перу висят дождевые облака, а с точки зрения поддержки морской жизни это одно из самых богатых течений всего океана. Это плодородное сочетание географических и океанографических элементов породило великие цивилизации Перу, в древних городах которой, как считалось, жило до миллиона человек.

В середине 1930-х Уэстон Прайс, исследовавший влияние питания на структуру челюстей, приехал в Перу в поисках мумий – там, в курганах, их было погребено около пятнадцати миллионов, и они сохранились благодаря сезонным дождям и песчаным наносам. Грабители могил уже выкопали много мумий, так что по приезду Прайсу показалось, словно объекты исследования сами вышли его поприветствовать. «Везде, насколько хватало взгляда, виднелись белые кости; особенно много было черепов»²⁰². Прайса интересовали эти черепа, потому что в Америке в то время от 25 до 75 процентов населения страдали от тех или иных деформаций челюсти, и он подозревал, что такое количество деформаций – это историческая аномалия²⁰³. Исследование оказалось очень ценным. Изучив 1276 древних скелетов, он «не нашел ни единого черепа со значительной деформацией зубной дуги»

²⁰⁴. Но больше всего Прайса поразило во время визита в Перу то, что когда он уехал из могильника с древними мумиями в город, изучать современных перуанцев, то обнаружил, что структурная симметрия и сбалансированные схемы роста куда-то исчезли, сменившись, по его словам, «печальными развалинами телосложения, а иногда и характера»²⁰⁵. Перуанцы изменились. С помощью антропологической методологии (изучения структуры черепа) Прайс показал, что когда земледельческая популяция переходит к городскому образу жизни, это влияет на структуру костей. Но как? В чем причина проблемы?

Открытие Прайса было не новым. Физические антропологи уже давно отмечали разнообразие форм черепа у людей, и в антропологической литературе немало открытий, связывающих модификации скелета с изменениями рациона питания. Например, когда предки индейцев мигрировали вдоль побережья от Аляски до Калифорнии, и потребление животных продуктов сократилось, размеры женских скелетов уменьшились на 9 процентов, а мужских – на 13 процентов всего за несколько поколений. Размер мозга сократился на 5 и 10 процентов соответственно²⁰⁶

. В Южной Африке обнаружились два отдельных эпизода уменьшения скелетов: один случился 4000 лет назад, другой – 2000. Первый совпал с перенаселением, а второй – с освоением гончарного дела, что говорит о повышении зависимости от земледелия. В промежутке, где артефактов, связанных с земледелием, не находится, размер скелета (в том числе размер черепа и мозга) восстанавливался²⁰⁷. А на самом юге Анд, там, где в Южной Америке впервые окультурили дикие растения, археологические свидетельства опять-таки говорят о том, что «у земледельцев меньше размер черепа и лица, чем у охотников-собирателей»²⁰⁸.

Антропологические данные не просто показывают, что модификации диеты совпадают с изменениями роста и развития людей; в целом наблюдается тенденция к уменьшению размеров. Иными словами, когда группы современных людей переходят от охоты и собирательства к земледельческому образу жизни, их тела уменьшаются. Почему? Биоантропологи, учитывающие в своих исследованиях питание, предполагают, что «наши предки, охотники-собиратели, возможно, наслаждались таким разнообразием яств, что с точки зрения питания жили намного лучше, чем все их потомки, которые перешли на оседлый образ жизни и изобрели сельское хозяйство»²⁰⁹.