Умный ген. Какая еда нужна нашей ДНК

В начале времен Нгай [масайское слово, означающее как «Бог», так и «Небо»] был един с землей. Но однажды земля и небо разделились, и Нгай перестал жить среди людей. Но его коровам по-прежнему нужно было кормиться травой, растущей на земле, и, чтобы спасти их от смерти, Нгай отправил их к масаям… Ни один масай не решался раскапывать землю, даже для того, чтобы похоронить там мертвых, ибо земля священна — она родит траву, которой кормится скот, принадлежащий Богу^{‹‹200››}.

Всего в нескольких предложениях эта легенда описывает, насколько важен крупный рогатый скот для жизни масаев, и предупреждает, что вредить земле непозволительно. Эдуардо, конечно, немало удивился, когда ему предложили кусочек еще бьющегося козьего сердца, но он бы куда больше испугался, если бы они начали обсуждать, сколько калорий содержит их ужин, процентное отношение белков, углеводов и жиров в дневном рационе и пользу растительной клетчатки. Подобная редукционистская терминология совершенно не соответствует мировоззрению масаев. Если бы они действительно заговорили именно так, как врачи, я бы забеспокоилась. Потому что где бы вы ни жили, говорить о еде — и представлять ее — в таких произвольных категориях вредно для здоровья.

Конечно же, здесь, в цивилизованном мире, мы о еде только так и говорим. Сейчас очень немногие из нас участвуют в глубоко укоренившихся кулинарных традициях, не говоря уж о том, чтобы делиться мифическими историями, которые связывают пищу, которую мы едим, и окружающую среду, из которой мы ее получаем. Как и любой новояз, «пищеяз» обязан соответствовать требованиям культуры броских фразочек, так что ограничивается ворчливыми императивами типа «ешьте овощи», «следите за углеводами» или «избегайте насыщенных жиров». Лишившись старого языка, на котором мы говорили о еде, вместе с ним мы утратили и физиологическое процветание, которое когда-то дарило нам идеально пропорциональное развитие. Джордж Оруэлл предупреждал нас, что принятие новояза — это не мелочь: он в конце концов может убедить нас променять свободу на тоталитаризм^{‹‹201››}

. Так что же мы потеряли, приняв редукционистский пищеяз?

Изгнание из эдема: археологические находки

Вдоль западного побережья Южной Америки почти от самой Антарктиды проходит мощное Перуанское течение; оно в конце концов упирается в песчаную береговую линию, спускающуюся с высоких пиков Кордильер. Благодаря этому течению несколько месяцев в году над Перу висят дождевые облака, а с точки зрения поддержки морской жизни это одно из самых богатых течений всего океана. Это плодородное сочетание географических и океанографических элементов породило великие цивилизации Перу, в древних городах которой, как считалось, жило до миллиона человек.

В середине 1930-х Уэстон Прайс, исследовавший влияние питания на структуру челюстей, приехал в Перу в поисках мумий — там, в курганах, их было погребено около пятнадцати миллионов, и они сохранились благодаря сезонным дождям и песчаным наносам. Грабители могил уже выкопали много мумий, так что по приезду Прайсу показалось, словно объекты исследования сами вышли его поприветствовать. «Везде, насколько хватало взгляда, виднелись белые кости; особенно много было черепов»^{‹‹202››}

. Прайса интересовали эти черепа, потому что в Америке в то время от 25 до 75 процентов населения страдали от тех или иных деформаций челюсти, и он подозревал, что такое количество деформаций — это историческая аномалия^{‹‹203››}. Исследование оказалось очень ценным. Изучив 1276 древних скелетов, он «не нашел ни единого черепа со значительной деформацией зубной дуги»^{‹‹204››}. Но больше всего Прайса поразило во время визита в Перу то, что когда он уехал из могильника с древними мумиями в город, изучать современных перуанцев, то обнаружил, что структурная симметрия и сбалансированные схемы роста куда-то исчезли, сменившись, по его словам, «печальными развалинами телосложения, а иногда и характера»^{‹‹205››}. Перуанцы изменились. С помощью антропологической методологии (изучения структуры черепа) Прайс показал, что когда земледельческая популяция переходит к городскому образу жизни, это влияет на структуру костей. Но как? В чем причина проблемы?