Умный ген. Какая еда нужна нашей ДНК

В главе 4 мы видели, что идеальное лицо — и кости, формирующие его — растет в соответствии с числом Ф, через которое определяется здоровый рост множества животных и растений. Доктор Марквардт, пластический хирург, обнаруживший, как именно на основе числа Ф растет человеческий организм, и создавший маску, которая иллюстрирует этот процесс, показал нам, что сбалансированный рост происходит в трех направлениях — по осям X, Y и Z. Когда пропорции отступают от числа Ф, искажения роста приводят к проблемам. На моем собственном лице потеря Φ-пропорциональности по горизонтальной оси (X) сузила мой череп, так что зубы мудрости не поместились на челюсти, и их пришлось удалять, а мои непропорциональные глазницы исказили форму глазного яблока, так что мой хрусталик стал фокусировать свет в точке, расположенной перед сетчаткой (а не на ней), и мое зрение оказалось размытым. На лице, еще более сплюснутом по оси X, чем мое, могут сдавливаться дыхательные пути, что приводит к проблемам с носовыми пазухами. А когда череп сужается по оси Z (видимой в профиль), вместе с этим укорачивается нёбо и повышается вероятность апноэ, заболевания, при котором мягкие ткани человека проваливаются внутрь и вызывают удушье, из-за которого, в свою очередь, возникает усталость, проблемы с памятью и болезни сердца.

Число Φ, похоже, является универсальным шаблоном, который использует природа, чтобы гарантировать оптимальную пропорциональность, которая, в свою очередь, способствует развитию даже в разных питательных условиях. Но в последний век или два типичная человеческая диета настолько отошла от всего, что существовало раньше, что наши схемы роста уже не могут придерживаться идеального шаблона. Да, переход от охоты и собирательства к земледелию потребовал определенных питательных жертв. Но он не помешал «Φ-шаблону» и дальше создавать идеальную пропорциональность. Почему? Как я уже предполагала, современные историки сильно недооценивают ценность традиционных познаний о питании. Мне кажется, именно эта мудрость помогла людям, которые перешли от охоты и собирательства к оседлости, по-прежнему принимать в основном здравые решения о том, чем кормить детей и беременных женщин, чтобы гарантировать оптимальное здоровье. Прославленные исторические изобретения — например, тригонометрия, водопровод или плуг — помогли создать видимые артефакты цивилизации, но мы не смогли бы добиться ничего подобного, если бы очень плохо ели. Добыча достаточного количества питательных веществ из зерна, например, на островах Шотландии требовала продвинутой биологической технологии — удобрения почвы, ферментации и других стратегий. Эти сильно недооцененные стратегии помогали растущему населению поддерживать уровень питания, достаточный для здорового развития, даже после того, как они отказались от щедрых даров природы, которыми пользовались охотники и собиратели. Им помогали Четыре столпа мировой кухни.

Археологические находки доказывают успешность традиционных режимов питания по всему миру — режимов, неизменно включавших все Четыре столпа. Если бы мы создали визуальную временную линию человеческой истории от 500 000 лет до нашей эры до сегодня, выложив на длинный-длинный стол ряд человеческих черепов, то обнаружили бы, что с расселением Homo sapiens

по планете, с миграцией через материки и океаны — некоторым удалось найти маленькие, изолированные острова и обосноваться на них, — менялись и их размеры и черты лица. Некоторые черепа, например, палеолитических Homo sapiens, будут тяжелыми и прочными, а другие, например, недавно открытые

Homo ßoresiensis, — маленькими. Но на всех выложенных черепах мы увидим хорошо пригнанные, свободные от кариеса зубы^{‹‹213››}

, квадратные челюсти и соблюдение Φ-пропорций по осям X, Y и Z^{‹‹214››}. Именно эти математические пропорции создают глубокие и широкие глазницы, мощные мужские надбровные дуги и изящные женские подбородки, широкие изогнутые скулы и другие черты лица, которые антропологи используют, чтобы однозначно отнести череп к виду Homo sapiens. Все эти черты будут отлично видны на всех черепах, выложенных на столе. Точнее, почти на всех: когда мы дойдем до конца стола, где лежат современные образцы, то в последние примерно 100 лет заметим внезапную перемену^{‹‹215››}.