«Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне

Больше того, указанные цифры, по существу, являются демографическими потерями военнослужащих, так как из картотек исключены вернувшиеся из плена советские военнослужащие и вторично призванные в армию на освобожденной территории, конечно, если они остались в живых. Они превышают авторские демографические потери (8668,4 тыс.) почти на 6 млн чел. (5938,8 тыс.), или в 1,7 раза. И считать их значительным преувеличением не стоит хотя бы потому, что, по данным И.И. Ивлева, работа по упорядочению картотеки потерь рядового и сержантского состава была завершена в конце 2010 г. Подсчитаны по видам потерь и буквам алфавита все карточки. В итоге получилась сумма в 15,3 млн чел.[260], учтенных как потери личного состава солдат и сержантов, что составило 88 % от общей численности картотеки на начало 1990 г.! Соответственно возрастут и суммарные безвозвратные потери военнослужащих. На сколько – подождем, когда Министерство обороны соизволит все-таки опубликовать данные картотек безвозвратных потерь ЦАМО.

В том, что отчетные данные войск, на которых построил свою статистику коллектив Г.Ф. Кривошеева, далеко не полны и разительно отличаются от данных картотек безвозвратных потерь ЦАМО, нет ничего нового и удивительного. Еще в приказе народного комиссара обороны № 0270 от 12 апреля 1942 г. «О персональном учете безвозвратных потерь на фронтах» откровенно сказано: «На персональном учете состоит в настоящее время не более трети действительного числа убитых. Данные персонального учета пропавших без вести и попавших в плен еще более далеки от истины»[261].

Указанные в приказе недостатки так и не были полностью устранены до самого конца войны. Десятки тысяч тех, кто был призван по мобилизации, но до сих пор не числится ни в одной из картотек, заведомо перекроют некоторое количество еще оставшихся в картотеках ЦАМО возможных «дублеров». Характерный пример приводит И.И. Ивлев. В ходе проведения Вахты Памяти на территории Ярцевского района Смоленской области с 25 августа 2010 г. по 23 августа 2011 г. найдено и захоронено с воинскими почестями 548 чел. Из 60 персоналий, установленных по бланкам смертных медальонов, учтено:

– в боевых донесениях частей о потерях – 4 человека (7 %);

– в донесениях РВК по месту жительства родственников как не вернувшиеся и пропавшие без вести – 33 человека (55 %);

– в других источниках – 3 человека (5 %);

– вообще не учтены – 20 человек (33 %)[262].

Вовсе не случайно Г.Ф. Кривошеев в соответствующем месте оговорился: «Демографические потери военнослужащих списочного состава»[263] (выделено нами. – Авт.

). Тех же, кто был призван по мобилизации, но кого не включили в списки частей по различным причинам (в том числе и из-за безответственного отношения к учету личного состава), просто списали в убыль гражданского населения СССР.

Чтобы поставить под сомнение данные картотек безвозвратных потерь ЦАМО, часто приводится следующий довод: в большинстве донесений военкоматов и Управления по персональному учету потерь НКО (составленных на основе запросов родных) нет данных о прохождении службы призванными лицами. Поэтому в них могут содержаться сведения о лицах, которые «в войсках не служили, а были направлены военкоматами в формирования гражданских ведомств (морской и речной флоты, гражданскую авиацию, железнодорожный транспорт, предприятия оборонной промышленности и др.). Эти погибшие и умершие в последующем были учтены в общем числе людских потерь страны (26,6 млн чел.)»[264].

Но речь-то идет о разнице почти в 3 млн человек. Известно, что на укомплектование войск и органов НКВД, соединений и частей дружественных армий, для работы в промышленности и в военные формирования других ведомств передано 5039,6 тыс. чел.[265] Неужели 3 млн из них погибли или пропали без вести? Где, когда, в какой обстановке в формированиях гражданских ведомств и в оборонной промышленности могли быть такие потери военнообязанных? Где они зафиксированы? А ведь из промышленности и формирований НКВД периодически изымали военнообязанных путем разбронирования.

Кстати, при желании можно было бы проверить, кто из родных пропавших без вести солдат и сержантов получал военные пенсии. Наше государство просто так не выплачивало пособий их родителям и детям, последним до 18 лет (а учащимся высших учебных заведений – до их окончания).

Как же можно не учитывать тех, кого призвали и которые не вернулись с войны? Разве виноваты все эти люди, которых не хотят признать защитниками Родины, в том, что персональный учет личного состава в частях и соединениях не был налажен как следует? Почему 500 тыс. человек, призванных, но не попавших в свои части, не учтены как потери военнослужащих? Ведь их служба началась с момента призыва и отправки их в части!