«Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне

Странно, каким образом авторы исследовали архивные документы немецкого военного командования, если как раз эти цифры относятся к декабрю 1941 г. Согласно журналу боевых действий ОКХ, уточненное немцами общее количество советских военнопленных на 20.12.1941 составляло 3 350 639 чел. (из них 15 179 офицеров), включая тех, кто к тому времени умер, бежал или был освобожден[280].

Свое несогласие с немецкими данными о количестве военнопленных авторы аргументируют также тем, что, кроме военнослужащих, «в лагерях для военнопленных находилось большое число мирных советских граждан, которые не являлись военнослужащими и были захвачены немцами в нарушение Гаагской и Женевской конвенций»[281]. Донесения о них в армейские (флотские) штабы и в Генеральный штаб не представлялись. Поэтому, по мнению Г.Ф. Кривошеева, публикуемые в зарубежной печати сведения о числе военнопленных не могут быть приняты за основу для определения реального числа советских военнослужащих, оказавшихся в немецком плену. Донесения в наш Генштаб не представлялись, но при чем здесь немецкие данные? Их достоверность надо проверять, сопоставляя сведения из различных источников, и на этой основе пытаться определить, хотя бы приблизительно, более реальное число советских военнослужащих, попавших в немецкий плен.

Действительно, немцы при подсчете захваченных военнопленных не обращали внимания, по какому ведомству они проходят. Например, среди них было много военных строителей. Об их количестве, задействованном на территории приграничных округов, можно судить на примере Прибалтийского Особого военного округа. Всего в полосе округа приступили к работе 87 строительных, 35 саперных и 8 автобатальонов, прибывших из внутренних военных округов[282]. Эти подразделения, сформированные из числа призванных на 6-месячные военные сборы в марте-мае 1941 г., были направлены из всех военных округов СССР на советско-германскую госграницу для строительства укреплений. Их личный состав не был учтен как мобилизованные[283], поэтому в книги призыва по мобилизации военкоматов они не попали, хотя в их карточках учета военнообязанных запаса были сделаны соответствующие отметки, и они были отложены в отдельные картотеки[284]

.

По штату батальоны имели в своем составе: строительные – 1000 чел., саперные – 455 чел., автомобильные – 529 чел.[285] Таким образом, численность военных строителей, занятых на строительстве объектов ПрибОВО (СЗФ) могла составить, по расчетам И.И. Ивлева, не менее 107 тыс. чел. В ходе боев их зачастую использовали для восполнения потерь частей и соединений. Лишь небольшая часть (не более 30 %) этих воинов в августе и сентябре 1941 г. убыла из подчинения СЗФ в составе строительных частей, отведенных в ближний тыл для строительства оборонительных рубежей.

На 19 сентября 1941 г. на строительстве в полосе Западного фронта было задействовано 9 отдельных строительных батальонов, в полосах Резервного и Брянского фронтов – 129 батальонов. В стройбатах, строивших укрепления Ржевско-Вяземского рубежа, насчитывалось 85 336 чел. Они понесли большие потери. Из 100 тыс. строителей Западного управления оборонительных работ на новые рубежи перешли 42 тыс.[286]

Если в середине сентября полевые строительства Главного управления оборонительных работ имели в своем составе 1 млн 200 тыс. чел., то к 10 октября их осталось 700 тыс. Потери военных строителей убитыми, ранеными, пропавшими без вести, оказавшимися в плену составили 500 тыс. чел.[287] Сколько среди них было военнослужащих, которые состояли на довольствии в НКВД и Наркомате обороны? А ведь в октябре– декабре 1941 г. было сформировано шесть саперных армий, в состав которых входили 33 саперные бригады[288]. Они относились к действующей армии, работали в тылу фронтов и нередко оказывались непосредственно вовлеченными в боевые действия. В их составе числилось еще больше военнослужащих, которые при отходе и в окружениях зачастую попадали в плен. Наверняка в Генштабе есть соответствующие данные. Их тоже не учитывали?

Авторы труда о потерях не хотят учитывать и ополченцев, многие из которых погибли, пропали без вести или попали в плен. Их засчитали в общие потери населения страны. Между тем их мобилизация в народное ополчение, например, столицы, согласно постановлению ГКО, проводилась райкомами партии (200 тыс. москвичей) и Московской области (50 тыс. колхозников) под руководством штаба МВО с последующим оформлением мобилизованных через райвоенкоматы. При этом добровольцам обещали, что они будут пользоваться правами военнослужащих

(выделено нами. – Авт.). В частности, постановлением ГКО № 10 от 4 июля 1941 г. предусматривалось, что «в случае инвалидности и смерти мобилизованного мобилизованный и его семья пользуются правом получения пенсии наравне с призванными в состав Красной Армии»[289].