Умышленное убийство

Фон Хойманн тем временем возобновил планомерную осаду «цитадели». В наши планы входило и то, чтобы он как можно дольше продолжал свои ухаживания, прежде чем пропажа все-таки обнаружится. Хотя прекрасная австралийка откровенно скучала, все чаще бросая в нашу сторону самые красноречивые взгляды, бравый гвардеец не терял надежды, что «крепость» все-таки падет под его решительным натиском. Все это выглядело донельзя комично, но Раффлз был мрачнее тучи и все время хмурился. Мне показалось, что он нисколько не рад нашему успеху. Я счел, что он очень переживает из-за неумолимо надвигавшегося расставания с Эми в Неаполе.

С момента выхода из Генуи он не произнес ни слова, а когда я захотел немного прогуляться, он вдруг схватил меня за руку.

– Постой-ка, Зайчонок, – произнес он. – Мне надо тебе кое-что сказать. Ты умеешь плавать?

– Ну, немного умею, – удивленно ответил я. – А что такое?

– Пятнадцать километров сможешь проплыть? – огорошил меня он.

– Пятнадцать?! – изумленно переспросил я и рассмеялся нервным смешком. – Да я и километра не одолею! Что это ты вдруг спрашиваешь?

– Весь день мы будем идти в пятнадцати километрах от берега, – объявил Раффлз и снова задумчиво воззрился на бежавшие внизу волны.

– Ну и что? Какого черта, Раффлз, к чему ты клонишь?

– Да так, ничего особенного. Только я во что бы то ни стало поплыву к берегу, если случится самое худшее. Под водой, конечно, ты и вовсе плавать не умеешь?

Я не ответил на его вопрос. Я его едва расслышал. У меня перехватило дыхание, и я весь покрылся ледяным потом.

– Что значит «если случится самое худшее?!» – в ужасе прохрипел я. – Нас ведь не засекли, а?

– Да вроде нет, – успокаивающе ответил Раффлз.

– Тогда что же ты говоришь так, словно мы уже попались? – с дрожью в голосе спросил я.

– Пока не попались, но вполне можем. Штука в том, Зайчонок, что на борту оказался наш старый заклятый враг.

– Какой еще враг? Что ты несешь?! – возмутился я.

– На корабле Маккензи.

– Да быть не может! – ужаснулся я.

– Это тот бородатый, который последним поднялся по трапу.

– Ты уверен, что это именно он? – в отчаянии спросил я, словно цепляясь за соломинку.

– Абсолютно! Жаль, что ты его вовремя не узнал.

Я вытер платком взмокший лоб. Мысленно перенесясь чуть назад, я вспомнил, что что-то в походке этого старика показалось мне знакомым – он шагал упруго, почти по-юношески, несмотря на свой кажущийся преклонным возраст. Бороду я тоже припомнил, когда в моей памяти всплыли события той жуткой ночи. Я огляделся, но на прогулочной палубе старика не оказалось.

– Вот это как раз хуже всего, – сказал Раффлз, словно читая мои мысли. – Я собственными глазами видел, как двадцать минут назад он вошел в капитанский салон.

– Но откуда он здесь взялся?! – жалобно воскликнул я. – Быть может, это просто совпадение и он ищет кого-то другого?

Раффлз горько покачал головой.

– На сей раз вряд ли, – обреченно произнес он.

– Так ты думаешь, что он ищет именно тебя?

– Боюсь, что он следит за мной уже несколько недель, – упавшим голосом ответил Раффлз.

– И ты вот так стоишь и спокойно обо всем этом рассуждаешь! – взорвался я.

– А что еще делать?! – огрызнулся он. – Я не хочу прыгать за борт без крайней необходимости. Я уже всерьез начинаю жалеть, что не послушал твоего совета, Зайчонок, и мы не улизнули с корабля в Генуе. С другой стороны, я ничуть не сомневаюсь, что этот старый лис Маккензи до последнего момента следил за лайнером, а на вокзале нас наверняка ждал бы горячий прием. Вот почему он последним поднялся на борт – ему надо было убедиться, что мы здесь.

Он достал сигарету и протянул мне портсигар, но я лишь покачал головой.

– И все-таки я никак не возьму в толк, – начал я, стараясь мыслить логически, – зачем ему сюда приезжать. Чтобы сцапать тебя? Но для этого нужны веские доказательства. Неужели он проехал пол-Европы из-за жемчужины, которая, насколько ему известно, находится в полной безопасности? Сам-то ты что думаешь по этому поводу?