Унесенные ветром. Том 2

Ретт, который прислушивался к их разговору, дал Мамми деньги и, гладя ее руку, проговорил:

– Ты права, Мамми, и мисс Эллен права. Здесь твоя работа закончилась. Поезжай домой. Дай мне знать, если тебе что-то понадобится. – И когда Скарлетт хотела было возмутиться, он резко осадил ее: – Помолчи! Пусть едет! Кому хочется оставаться в этом доме… теперь?

Взгляд Ретта был таким злобным, что Скарлетт испуганно замолчала.

– Доктор Мид, как по-вашему, он… он не сошел с ума? – впоследствии спросила она, приехав к нему, чтобы узнать, как же ей избавиться от своего чувства беспомощности.

– Нет, мистер Батлер не повредился рассудком, – заверил ее доктор, – но он пьет как сапожник и убьет себя, если продолжит пить. Он любил свою девочку, Скарлетт, и, как мне кажется, пьет, чтобы забыть ее. Вот вам мой совет: подарите ему поскорее второго ребенка.

«Ха!» – с горечью подумала Скарлетт, выходя из его кабинета. Легко сказать. Она охотно родила бы еще одного ребенка, даже не одного, только бы исчез из глаз Ретта этот страшный блеск, а ее душа перестала томиться. Мальчика, который был бы таким же темноволосым и красивым, как Ретт, и еще одну девочку! Да, еще одну девочку, которая была бы хорошенькая, веселая, упрямая и всегда смеялась, не то что эта ветреная Элла. Почему Господь не забрал Эллу, если уж он решил взять себе одного из ее детей? В Элле она не находила утешения после ухода из жизни Бонни. Но похоже, Ретт не хочет заводить детей. По крайней мере, он ни разу не появился в ее спальне, хотя с недавних пор она перестала запирать дверь и даже заманчиво ее приоткрывала. Кажется, она перестала его интересовать. Кажется, его уже не интересует ничего, кроме коньяка и этой рыжей толстухи.

Если раньше Ретт приятно злословил, то последнее время просто злобствовал; прежние колкости, не сдобренные юмором, теперь звучали отвратительно. После смерти Бонни многие благовоспитанные дамы из соседних домов, очарованные его любовью к дочери, стремились выразить ему благожелательность. Они останавливали Ретта на улице, чтобы выразить свое сочувствие, или, стоя у своих изгородей, говорили о том, как близко к сердцу принимают его горе. Но с утратой Бонни, причины его хороших манер, были утрачены и сами хорошие манеры. Он резко и грубо обрывал дам, которые стремились принести ему соболезнования.

Как ни странно, но дамы не обижались, полагая, что понимают его, во всяком случае, тешили себя такой надеждой. Когда он в сумерках возвращался домой, еле держась в седле, глядя злыми глазами на тех, кто заговаривал с ним, дамы бросали ему вслед: «Бедняжка!» – и при следующей встрече с ним были еще добрее и участливее. Им было жаль мужчину с разбитым сердцем, который возвращается в дом, где встретит слабое утешение в лице Скарлетт.

Все прекрасно знали, какая она холодная и бездушная. Все были буквально поражены тем фактом, как быстро она пришла в себя после смерти Бонни; люди не понимали или не желали понять, чего стоило Скарлетт оправиться от тяжелой потери в столь короткий срок. Ретт вызывал у всех самое горячее сочувствие, но он либо не знал об этом, либо ему было все равно. Скарлетт же невзлюбил весь город, и только теперь она поняла, что значит лишиться поддержки старых друзей.

Не считая тети Питти, Мелани и Эшли, из старых друзей у нее никого не осталось. Зато новые друзья приезжали к ней в роскошных экипажах, чтобы выразить сочувствие, отвлечь разговорами о других новых друзьях, которые были ей совершенно безразличны. «Новые люди» были ей абсолютно чужды, все до одного! Они не понимали ее. Им никогда ее не понять. Откуда им было знать, как ей жилось раньше, до того, как она заняла высокое положение в свете и у нее появился особняк на Персиковой улице. И сами они не распространялись о том, как жили до того, как облачились в тугую парчу и обзавелись легкими двухместными экипажами с прекрасными лошадьми. Откуда им было знать о тех испытаниях и лишениях, обо всем том, что ей пришлось вынести, пока у нее не появился огромный дом, полный красивой одежды и столового серебра, в котором устраивались роскошные приемы. Откуда им было знать! Им нет до этого никакого дела, людям, невесть откуда взявшимся и порхающим по жизни, которым неведомо, что такое война, голод и борьба за существование, и у которых нет корней, глубоко уходящих в здешнюю землю.

Как хорошо было бы развеять одиночество в компании Мейбл, Фанни, миссис Эшлинг и миссис Уайтинг. Или даже скоротать время со старой и грозной воительницей, миссис Мерривезер. Или с миссис Боннел… или… Господи, да с кем угодно из старых друзей и соседей. Они бы поняли. Они тоже изведали, что значит война с ее ужасами и пожарами; каково пережить, когда на твоих глазах гибнут близкие, как тяжело голодать и носить тряпье. И все они сумели встать на ноги.