Унесенные ветром. Том 2

Лицо Мелани уже казалось не таким усталым, словно обещание, данное Скарлетт, придало ей сил.

– Ты такая сообразительная… такая храбрая… всегда относилась ко мне хорошо…

От этих слов Скарлетт чуть было не разрыдалась и, чтобы сдержать слезы, зажала рот рукой. Не хватало еще расплакаться, как ребенок, и воскликнуть: «Я была настоящей ведьмой! Я причинила тебе столько зла! Я ничего не делала для тебя! Все – ради Эшли».

Она резко встала, впившись зубами в большой палец руки, чтобы овладеть собой, и в памяти неожиданно всплыли слова Ретта: «Она любит тебя… Это будет твоим крестом…» Да, крест воистину оказался тяжел. Мало того что она разными хитростями пыталась отнять у нее Эшли, так еще на смертном одре Мелани, слепо верившая ей всю жизнь, продолжает говорить о своей любви и доверии к ней. Нет, она не может больше говорить с Мелани. Она не в силах даже повторить еще раз: «Прошу тебя, Мелли, держись!» Ей надо дать уйти спокойно, без напряжения, без слез, без огорчения.

Дверь приоткрылась, и доктор Мид остановился на пороге, властным жестом подзывая Скарлетт к себе. Скарлетт, едва сдерживаясь, склонилась над Мелани и, взяв ее ладонь, поднесла к щеке.

– Спокойной ночи, – попрощалась она, удивляясь тому, как ровно звучит ее голос.

– Обещай мне… – чуть слышно произнесла Мелани.

– Я все сделаю, дорогая.

– Капитан Батлер… будь добра с ним. Он… очень любит тебя.

«Ретт? – недоуменно подумала Скарлетт. – При чем здесь он?»

– Да, конечно, – машинально ответила она, осторожно поцеловала ладонь Мелани и опустила ее руку на одеяло.

– Передай дамам, чтобы немедленно шли, – прошептал доктор выходящей Скарлетт.

Сквозь слезы, застилавшие глаза, она увидела, как Индия с Питти проследовали за Мидом в комнату, придерживая юбки, чтобы они не шуршали. Доктор закрыл за ними дверь, и дом погрузился в тишину. Эшли нигде не было видно. Скарлетт, как провинившийся ребенок, уткнулась головой в стену, сжимая рукой горло.

Там, за этой дверью, уходит из жизни Мелани, а с ней и источник, из которого она, сама того не зная, черпала силы много лет. Ну почему, почему она не понимала раньше, как сильно любит Мелани, как нуждается в ней? Но кто бы мог подумать, что хрупкая и маленькая Мелани – надежная опора? Мелани, которая страшно робела перед чужими людьми, опасалась громко выразить свое мнение, боялась встретить осуждение со стороны старых дам… Мелани, которая мухи не обидит? И все же…

В памяти Скарлетт всплыл душный день в «Таре», когда серый дым стлался над распростертым телом в синей форме и Мелани, держа саблю Чарльза, стояла на верху лестницы. Скарлетт припомнила, как в ту минуту еще подумала: «Как глупо! Мелли даже не сможет поднять эту саблю!» Но сейчас она поняла, что, если потребовалось бы, Мелани бросилась вниз и убила бы этого солдата… или погибла сама.

Да, в тот день Мелани, сжимая маленькой рукой эфес, была готова вступиться за нее. И, оглядываясь назад, Скарлетт печально осознавала, что Мелани, незаметная как собственная тень, всегда находилась рядом с ней, любя ее и оберегая незримым оружием, сражаясь за нее со слепой страстной преданностью против янки, огня, голода, бедности, общественного мнения и даже дорогой своему сердцу родни.

Скарлетт почувствовала, как смелость и самоуверенность оставляют ее от сознания того, что оружие, которое защищало ее от всего мира, уже никогда не будет обнажено.

«Мелани была моей единственной подругой, – с горечью подумала она, – единственной женщиной, после мамы, которая по-настоящему любила меня. В сущности, она заменила мне мать. Все, кто знал Мелани, всегда тянулись к ней».

Значит, за этой закрытой дверью Эллен как бы во второй раз покидает сей бренный мир. Мысленно Скарлетт снова перенеслась в «Тару», в тот мир, где, увы, уже не будет той слабой, мягкой, доброй и наделенной необычайной силой духа женщины, которая помогала ей преодолевать жизненные невзгоды.

Скарлетт стояла в холле, нерешительная, испуганная, и яркий свет камина в гостиной отбрасывал мрачные тени на стены вокруг нее. Дом погрузился в ночную тишину, и это холодное безмолвие, капля за каплей, усиливало ее тревогу. Эшли? Где Эшли?

Как продрогшее животное, ищущее тепла, Скарлетт направилась в гостиную, но его там не было. Она должна найти его. Только что она открыла служивший ее единственной опорой в жизни источник силы Мелани, который вот-вот иссякнет, но ведь еще остался Эшли. Тот, в ком счастливым образом сочеталась сила духа с мудростью и способностью утешать других. Эшли и его любовь помогут ей преодолеть слабость и страхи; он поддержит ее и развеет печаль.

«Должно быть, он у себя», – решила Скарлетт и, неслышно миновав холл, постучала в дверь. Ей никто не ответил, и тогда Скарлетт толкнула дверь. Эшли стоял перед комодом и разглядывал чиненые-перечиненые перчатки Мелани. Сначала он брал одну перчатку и смотрел на нее так, словно никогда ее не видел, затем осторожно, как будто она была стеклянная, клал на место и брал другую.

– Эшли! – робко позвала его Скарлетт.