Уникум

Выехав на трассу, включив все фары, танк шёл замыкающим, броневик следом за дозором на двух мотоциклах. Сам я ехал за рулём «Опеля» с продовольствием. Рядом Лютова, вот и общались, я описывал той что со мной было с начала войны и до этого момента, та любопытствовала. Что же по моим дальнейшим планам. То ехали мы к лагерю военнопленных, который я и собирался захватить. Мне люди нужны. Точнее это пересыльный пункт где командиры вперемешку с простыми бойцами. Потом бросок к пункту сбора трофейной советской техники, в основном танков, отбираем себе что в порядке и на ходу, забираем всё ценное и уезжаем. А так как мне нужен транспорт людей вывозить, то мы пока до трассы ехали, объехали те примеченные ранее брошенные машины, заправляли их и включали в колонну. Потому и я за рулём сидел, все заняты были, многих свободных танкистов за руль посадил, а в колонне три десятка грузовиков теперь, и плюс ещё два танка, те что БТ-7, которых довели ремонтники до идеала за эти двое суток, а как бензин появился, так и забрали. То есть, усилил колонну. Вот так и катили. Так как в колонне мой грузовик первый, то я и задавал направление. Дозор знал куда ехать, там старшина-пограничник командовал, так что доехали до рощи, тут до лагеря военнопленных километра три, и расставил технику. Пограничники и разведчики скрылись во тьме, их задача провести разведку, подготовиться резать связь. Почему я выбрал именно этот лагерь, хотя тут почти две тысячи пленных содержится? Причина в отдалённости от населённых пунктов, ближайший в пяти километрах. Место удобное для пункта, перекрёсток трёх дорог, я ничего не говорю, видно всё далеко, только наша роща с одной стороны вид портила, водоём рядом у развалин поместья. В прошлом тот пруд был, но ключи бьют и тот не пересыхал, есть где воду брать. В этих краях можно километров тридцать, а то и по более проехать, и не увидеть источники воды.

Сработали мы чисто. Через час как ушли разведчики, сократившаяся колонна, из трёх мотоциклов, трёх танков, броневика и бронетранспортёра двинула в сторону лагеря для военнопленных. Двигалась без соблюдения светомаскировки, то есть, со всеми включёнными фарами. Жаль нас тридцатьчетвёрка демаскировала. Кто хоть раз слышал рёв её движка и лязг гусениц, с другой техникой не перепутает. Однако немцы проявили беспечность, будучи уверены, что это свои двигаются. На что и расчёт. Пока информация о советской бронегруппе не разошлась. Когда мотоциклисты сблизились метров на сто, то начали разъезжаться, чтобы задействовать все пулемёты, танки хлопнули пушками, посылая осколочные снаряды в сторону палаток где ночевала охрана. Оба лёгких танка и за ними тридцатьчетвёрка на максимальной скорости устремились туда, мотоциклисты их прикрывали с тыла, а броневик и «Ганомаг» начали обхватывать лагерь по бокам, отстреливая патрули и часовых на вышках, не давая им удрать. Этим же и погранцы с разведчиками занимались. Я был на одном из мотоциклов в качестве пассажира. Ещё у рощи я наконец снял немецкий мундир, в котором ходил эти дни, разнашивая, чтобы по фигуре сел, и надел свою форму командира, с пилоткой. Комбез не стал. Вот так, когда охрана была уничтожена, фары освещали убегающих немцев, тут почти батальон был, и пулемёты били не переставая. Потом мотострелки прошли цепью, их «Ганомаг» прикрывал, добивая подранков. Так вот, когда охрана была уничтожена, мне открыли ворота, за которой клубилась огромная толпа пленных, меня сбоку освещал один из мотоциклов, и осмотрев толпу, сказал:

— Товарищи бойцы и командиры. Я командир танковой роты девятнадцатой танковой дивизии лейтенант Бард. Мне нужны танкисты, разведчики, шофёры и мотострелки в свою роту. Это не партизанщина, регулярная армия, выполняю приказ сформировать роту на оккупированной территории, это приказ командующего пятой армии генерала Потапова. Людей мне нужно не так и много, две сотни примерно. Остальные могут уходить. Забирайте оружие охраны и уходите. Добровольцев попрошу подойти к броневику. Если есть бойцы и командиры девятнадцатой танковой дивизии, тоже подходите.