Универсальная хрестоматия. 1 класс

— А ну-ка, Человеки, быстро за дровами! — сказал отец. — И лучинки не забудьте прихватить. Для растопки.

— Знаем! Сами стругали! — сказали Человеки.

Сорвались Человеки с места, побежали в сарай.

Когда у вас четыре руки и четыре ноги, любое дело быстро делается. Минуты не прошло, как Человеки в избу вернулись, две охапки дров принесли и лучину.

— Вот и хорошо, — сказала мать. — Скоро, Человеки, ужинать будем.

Пока то да сё, сели Человеки радио слушать. А ведь у них не только четыре руки и четыре ноги. Ещё четыре уха.

И ещё два курносых носа, четыре серых глаза, два рта, а на двух круглых, как подсолнухи в поле, мордахах много-много веснушек. Только веснушек никто у них не считал…

В общем, всё у Человеков было поровну, и лет — всего четырнадцать: по семь на брата!

Всё, да не всё!

Фамилия у Человеков одна: Прохоровы. Её никак поровну не разделишь.

— Человеки! — звал их отец.

И мать звала их:

— Человеки!

Но всё-таки дома как-то разбирались, кто из них кто. Кто — Ваня, а кто — Саня. Зато в деревне никто не разбирался.

— Как жизнь, Ваня? — спросят.

— Жизнь ничего! Только я не Ваня, а Саня, — отвечает Саня.

— Здравствуй, Саня! Как дела идут? — поинтересуются.

— Дела идут! Но я Ваня, а не Саня, — скажет Ваня.

Надоело людям путаться, впросак попадать. Стали говорить проще:

— Привет!

— Как жизнь, ребятки?

— Что нового, подрастающее поколение?

— Здравия желаю, Вани-Сани!

Красные уши

Пошли Человеки играть в футбол.

Ваня — команда. И Саня — команда. Каждый — и вратарь, и защитник, и нападающий, и даже судья.

Два часа играли. Голов забили видимо-невидимо.

Но вот мяч полетел к соседке Дарье Павловне. Прямо в окно.

Зазвенело, вылетело стекло. За ним и Дарья Павловна выбежала на улицу:

— Кто из вас окно разбил?

Молчали Человеки.

— Это не я! Это он! — наконец сказал Ваня.

Тут уже Саня не выдержал:

— Вовсе и не я, а он!

— Кто из вас он, а кто не он, не поймёшь! — бушевала Дарья Павловна. — И надо ж такими одинаковыми уродиться!

А Человекам только этого и надо было. Побежали они домой. Вечером пришёл с работы отец:

— Кто из вас окно разбил у Дарьи Павловны?

И откуда только он узнал?!

Человеки заскучали.

— Так кто? — повторил отец. Показал на Ваню: — Вижу, ты!

— Почему я? — возмутился Ваня.

— Потому что у тебя уши покраснели, — сказал отец.

— У него тоже красные, — не согласился Ваня. — Посмотри, папа, внимательно.

А у Сани, и верно, тоже уши покраснели.

— Ну ладно, Человеки, — сказал отец. — Спорить не буду! Наказывать тоже! А вот стекло взамен разбитого пошли-ка вставлять вместе!

Ничего не поделаешь. Пошли.

Отец стекло Дарье Павловне вставил, а Человеки замазкой стекло замазали. Получилось! Не хуже старого, разбитого!

Дарья Павловна хлопотала вокруг и всё радовалась:

— Вот уж спасибо вам, родные! Не оставили в беде — выручили! Премного вам благодарна!

Петрушка

— Вы сегодня петрушку на огороде не рвали? — спросила мать.

— Петрушку?

Удивились Человеки. Морковь они не раз рвали. Это верно. Вкусна свежая морковка! Лук зелёный рвали. С солью да чёрным хлебом — одно объедение! А петрушка? Она только для супа годится, а так кто её есть станет!

— Не рвали, — сказали Человеки.

На следующий день опять про петрушку разговор зашёл.

— Вы петрушку на огороде и сегодня не рвали? — спросила мать.

— Не рвали.

И так три дня подряд. Наконец отец не выдержал.

— Пойду, — говорит, — проверю, кто нашей петрушкой балуется.

Взял карманный фонарик, пошёл на огород. Долго отца не было. Мать успела Человеков в постель загнать, в комнате прибрать, печь вычистить.

— А папа чего не идёт? — робко спросили Человеки из своего закутка.

— И верно, долго чего-то, — согласилась мать. Только сказала, как отец входит.

— Что это? — вскрикнула мать.

— Что? Что это у тебя? — Человеки с постели повскакали.

— Вот она, ваша петрушка!

В одной руке отец держал за уши большую серовато-бурую зайчиху, в другой — крохотного зайчонка.

— Беда, — сказал отец. — Зайчиха-то слепая. Видно, и на огород забрела сослепу, родила сынишку, а уйти назад не смогла…

— А сынишка? — завопили Человеки.

— Этот зрячий, — сказал отец. — Боевой парень, хоть и три дня ему от роду, не больше. Еле поймал!

Пустил отец зайчиху и зайчишку на пол.

Зайчиха фыркнула носом, посмотрела незрячими глазами и, оттолкнувшись задними ногами, побрела под стол. Ударилась носом в ножку — и в сторону, к печке. У печки замерла — дрожит.

А зайчишка посмотрел на необычную обстановку, перепугался и быстро-быстро под лавку забился. Сидит — тоже дрожит.

— Никак не пойму, — сказала мать, — при чём тут петрушка? Ну, капусту они ели бы — понимаю, морковь…

— Петрушка — самое их любимое лакомство! — объяснил отец. — Может, из-за этой петрушки они и попались.

С этого дня так и поселились новые жильцы в доме Прохоровых. Слепая зайчиха охотно ела, пила, даже по комнате изредка передвигалась, но всего пугалась и к зайчонку не подходила. И он не подходил к матери.

Зато, когда появлялись Человеки, зайчонок сам бежал к ним, охотно давался в руки, барабанил передними лапами и издавал какие-то звуки, вроде хриплого ворчанья.