Unknown

- Помнится, на прошлой стоянке, доказывая мне превосходство католичества над православием, ты утверждала, что ваши священники непогрешимы!

- В вопросах Веры... – горько вздохнула Ванда. - В вопросах суда они не более непогрешимы, чем простые миряне...

- Берегись высказывать сию мысль в присутствии братьев-инквизиторов, - лукаво сощурился боярин, - им подобные речи могут придтись не по сердцу!

- Пусть думают обо мне, что хотят, - нахмурилась Ванда, - за меня все скажут мои поступки. Я лишь не разумею, как можно обвинять в ереси человека, деяниями доказавшего преданность Вере!

- Подлость изворотлива и многолика! – вспомнил услышанные некогда от Бутурлина слова Орешников. - Пока один подставляет голову под стрелы и мечи, бороня отчие пределы, иной силится в тиши возвести на него поклеп...

- Но правда все равно должна восторжествовать! – воскликнула Ванда. - Иначе зачем тогда жить?

- Сама она не восторжествует, - развел руками боярин, - мы должны ей помочь. Если хватит слов, то словами, а будет нужда, то и клинками ее усилим!

- Вот почему я хочу, чтобы ты научил меня как следует владеть саблей! – поймала спутника на слове Ванда. - Вдруг мне придется защищать правду клинком!

- Хочешь, чтобы я прямо здесь, взялся тебя учить? – опешил от изумления московит. - Что ж, изволь. Но удачно ли ты выбрала время, для упражнений на саблях?

- Для доброго дела всякое время уместно! – гордо вскинула голову Ванда. - Ну так что, дашь мне урок фехтования?

- Что с тобой поделаешь? – улыбнулся, доставая из ножен саблю, Орешников. - Принимай боевую стойку, позвеним немного клинками!

Однако упражняться в фехтовании им не пришлось. Раздавшиеся вдали лошадиное ржание и топот копыт заставили панну и московита обернуться туда, откуда они доносились.

Сопровождавшие их солдаты тут же вскочили со своих мест, обратив пищали в сторону приближающихся верховых.

Они не замедлили появиться. Спустя миг из сумерек выступили очертания шести конников в легком вооружении. Возглавлял жолнежей осанистый молодой человек, вздернутые усы и прическа коего выдавали в нем польского шляхтича.

Тяжелые латы были неудобны в походе, и вместо них ладное тело нобиля защищала приталенная куртка с рядами вшитых в нее железных пластин.

- Кто будете? – строго вопросил путников, приблизившись, молодой рыцарь. - Отвечайте немедленно!

- Князь Томаш! – воскликнула, узнав аристократа, Ванда. - Я – королевский гонец, везущий послание Государю Униии!

- Опустите стволы, жолнежи! – обернулась к своим подчиненным девушка. - Нет нужды грозить друзьям!

- Вас, панна, я узнал, - почтительно кивнул головой Томаш, - а кто ваш спутник?

- Боярин Орешников, стольник Великого Московского Князя, - отчитался за Ванду Григорий, - вызвался сопровождать панну до расположения польских войск!

- Вот как! – усмехнулся с трудом различимый в полумраке рыцарь. - А была нужда сопровождать?

- Учитывая важность документа, коий мы везем Государю, клинок боярина не был лишним в походе! – пояснила нобилю, необходимость присутствия московита в ее отряде Ванда. - Князь, сию рукопись нужно доставить Владыке без промедлений!

- Раз нужно, то доставим! – с пониманием кивнул рыцарь. - Польский стан близко. Если поспешим, то к полуночи будем на месте!

- Похоже, урок фехтования откладывается, - со вздохом сожаления обернулся к Ванде Орешников.

- Ничего, мы еще вернемся к нему в королевском лагере! – заверила его юная спутница. - Даже не помышляй избежать его!

- Да я и не помышляю... – пожал плечами боярин. - В коем веке у меня еще появится такой красивый и способный ученик?

ГЛАВА №69

Закончив вечерний намаз, Демир-Ага из рода Турхан поднялся с молитвенного коврика и прицепил к поясу круто изогнутый шемшир.

Уже не первый год он предпочитал сие оружие персов широкому турецкому киличу, разваливавшему надвое недругов, но, увы, непригодному для проведения сложных фехтовальных приемов.

Легкая же, прекрасно сбалансированная персидская сабля делала своего обладателя неуязвимым в ближнем бою. И хотя многие придворные Султана Селима Грозного косо глядели на бея, носившего оружие извечного врага турок, Демир ни за что бы не променял любимый шемшир ни на килич, ни на ятаган.

Однако свое оружие он все же привешивал к поясу по-турецки, лезвием вниз, отчего пятка ножен задиралась к небу подобно хвосту кузнечика...

Прослуживший пять лет на границе с Персией, молодой турецкий разведчик был вызван в Столицу Высокой Порты, где получил от Владыки новое задание. Впрочем, новым его можно было назвать лишь условно.

На землях, подвластных Унии, ему предстояло заняться тем же, что он уже не раз свершал, переходя турко-персидскую границу: собирать сведения о замыслах неприятеля, искать недовольных властью чужих Владык и вербовать среди них союзников Порты.

Едва ли подобное поручение могло обрадовать молодого Агу. В Персии он имел дело с братьями-мусульманами, пусть даже принадлежащими к другой ветви ислама, и это облегчало его задачу.