Unknown

Опасения оказались напрасными. Александер повел машину

медленно, но уверенно, не отвлекаясь на разговоры и не отводя

взгляда от заросшей травой колеи. До места пикника они ехали

недолго — возле очередной лужайки любовник огляделся и

проговорил:

— Кажется, тут. Если ошибся — проедем дальше.

Дальше ехать не пришлось. Саша прошелся влево, вправо,

приминая высокую жухлую траву, выругался, зацепившись за

колючее растение, вскарабкался вверх по склону, осмотрелся и

спросил:

— Сможешь подняться ко мне? Тут ровная площадка. От-

сюда вид замечательный. Я тебе помогу, и вещи потом принесу.

Хочешь? Сможешь?

Арек повел плечом — «хочешь» и «сможешь» это совершен но

разные понятия. Он решился на штурм холма и даже удивился

тому, как легок подъем — приходилось осторожно ощупывать

421

землю, но уступы позволяли подниматься, как по лестнице —

если не осыпались под ногами. Александер спустился, подхватил

его под локоть — скорее мешая, чем помогая, но отказываться

от сомнительной заботы Арек не стал.

Трата сил себя окупила — вроде и невысоко поднялись, а

пейзаж стал совсем другим. Лента воды и расстилающиеся за

ней горы вызвали шальное ощущение полета. Казалось, мож-

но раскинуть руки, сделать шаг и закружиться в воздушных по-

токах, паря над серо-буро-коричневой твердью.

— Красиво. Тут легко, — сообщил Арек.

— Я рад, что не зря влезли. И что тебе понравилось. Хорошо,

что ты приехал сейчас. В следующие выходные будет холодно.

Чаще всего — холодно. На мой день рождения почти всегда идет

дождь. Иногда со снегом.

— День рождения?

— Да, — улыбнулся любовник. — Потому я и знаю, какая

погода в начале ноября обычно. Многолетние наблюдения. А у

тебя когда?

— Весной.

— Учту. Постой тут, я принесу из машины брезент и сумку.

Будешь чай?

— Буду, — решение вопроса о подарке пришло мгновенно. —

И пакет конфет из бардачка прихвати.

Они проторчали на склоне около двух часов. Вначале просто

сидели, любуясь пейзажем, и пили чай, потом начали целоваться.

От поцелуев перешли к жесткой дрочке — Арек навалился на

полураздетого Сашу, обхватил ладонью оба члена и потерялся в

быстрых, неритмичных движениях, обещавших разрядку.

422

Кончив и отдышавшись, он мысленно поблагодарил Хайнца,

сунувшего в сумку пакет бумажных полотенец, и пожалел о том,

что никто не догадался положить в машину подушку. Хотелось

подремать, понежиться под нежарким осенним солнцем... впро-

чем, если прижаться щекой к животу любовника, подушка не

очень-то и нужна.

Те выходные оставили в памяти удивительно умиротво-

ряющий след, словно на ноющую душу налепили пластырь с

обезболивающим бальзамом. Хорошее настроение не испорти-

ло даже то, что Александер по-прежнему не ответил ни «да», ни

«нет», — ведь отмеренный месяц ожидания еще не истёк — да

еще и баловал приятными сюрпризами.

На подарок ко дню рождения Саша отреагировал пред-

сказуемо, только возмущался чуть тише, чем Арек себе это

представлял. Упрямо твердил: «Нет! Это слишком дорого! Ма-

шину я не возьму!», но через сутки уговоров и два минета

поменял точку зрения. Принял версию «своим соврешь, что

взял в кредит, а кеннорийцам все равно дела нет», признал, что

автомобиль не роскошен и куплен не на последние деньги, и

согласился:

— Да, так жить удобнее. Но, понимаешь...

— Хватит себя терзать, — усмехнулся Арек.

Ему нравились происходящие с любовником перемены. Его

радовала собственная ошибка. Когда-то давно, во вторую или

третью встречу, он решил, что Александер сломлен и забит,

как выброшенная на улицу и попавшаяся садистам породистая

псина. Что ему достались растоптанные осколки былого... а вот

вышло-то как!

423

Костюм-галстук-ноутбук, «подожди, я поругаюсь с типо-

графией, совести нет, похоже, придется неустойку брать», ре-

гулярно получающий пачку листов Люкса — и не за «спасибо»

переводчик работает, из санатория деньги перечисляют. Кару-

сель дел, незнакомый блеск в глазах, сосредоточенность в

телефонных разговорах — похоже, Александер стал напоминать

самого себя из жизни до захвата. Сравнивать Арек не мог, а

спросить было не у кого. Ему показалось, что тетя Мария Фи-

липповна не захочет с ним беседовать. И не только на эту тему.

Своей заслуги в переменах наместник не находил. В мелочах

помог, факт, без денег куда ни ткнись — не пустят. Но в основном

Саша выплыл сам. Выплыл и, возможно, собирался плыть в

противоположную от Арека сторону.

«Только пусть поставит в известность. Без недомолвок».

Но Александер не спешил внести определенность. Они

продолжали встречаться по выходным. Дни сменяли дни, не-

дели — недели, промелькнул и растворился в годах последний

месяц осени, а ответа на своё предложение Арек так и не по-

лучил. Вместо унылых дождей на столицу и Eisenwasserlich об-

рушились снегопады, в разговорах прочно обосновалась тема

зимней резины — даже председатель Комитета Имперской Бе-

зопасности, с которым наместнику пришлось пообедать, го-

ворил о резине и цепях противоскольжения, а не о туземцах.

В первые зимние дни на Арека навалилась депрессия. Бли-

зилась годовщина смерти Грэга, и он задумался, что скажет

могильной плите, после того, как положит на неё цветы.