Unknown

«Здравствуй, это я. Я фиктивно женился, а еще снова встре-

чаюсь с тем туземцем с «дикой» планеты. С твоей сероглазой

копией. Вот такая странная у меня жизнь, Грэг».

424

Мысленного разговора не получалось. Иногда, раньше,

Арек явственно слышал едкие замечания мужа — словно тот

нашептывал их ему на ухо. А теперь голос пропал. Психолог

бы заявил, что это большая победа, потому что нельзя жить,

разговаривая и советуясь с покойником. Но праздновать победу

не хотелось — голос Александера не торопился заполнять

пустоту.

Скверное настроение давило всё сильнее, и Арек решил по-

бороться — выбраться из одинокой столичной постели, прове-

сти ночь перед поездкой рядом с любовником и вернуться тоже

в Eisenwasserlich. Попытаться отвлечься, не грызть себя и не

тянуть руку к бокалу с коньяком.

Александер, услышав о приезде посреди недели, удивился.

Арек замялся, не желая говорить по телефону о годовщине, и

уклончиво сказал:

— Просто хочу тебя увидеть. Перекинуться парой слов. При

встрече. Ничего особенного. Сможешь пожить у меня пару дней?

— Но я буду уезжать на работу, ладно? У меня неделя ос-

талась до истечения испытательного срока, я не хочу всё

провалить, понимаешь?

— Понимаю. Главное, вечером приезжай. Днём у меня будут

свои дела.

В правильности принятого решения Арек усомнился, когда

джип надсадно зарычал и сломался на площадке возле Южных

Врат. Но упрямство заставило дождаться сменной машины и

двинуться вперед, в заснеженный горный городишко. За время

425

ожидания Хайнц с Рейном ухитрились крепко полаяться, и

сверлили друг друга ненавидящими взглядами, что не спо-

собствовало улучшению атмосферы.

В доме все разбежались по комнатам — Михаэль с Люксой

уединились, Хайнц остался в гостиной, включив себе телевизор,

а Рейн и Арек поднялись на второй этаж, в спальни. Александер

обещал приехать к девяти вечера — это значило, что надо как-то

скоротать пару часов, и в дело опять пошла уже надоевшая, но

замечательно убивающая время игра.

Постройку амбара прервали шум на первом этаже и отклю-

чение света. Ноутбук продолжал работать, но хлестнувшая по

нервам почти темнота заставила Арека вскочить и выругаться.

Он вышел к лестнице и крикнул:

— Что там происходит?

Снизу послышались стоны, сдавленное мычание Рейна и

недоумённый ответ Михаэля: «Не знаю, хаупт». Пришлось спу-

скаться в полную темноту, стараясь не оступиться на лестнице,

отправлять растерявшегося Михаэля к машине, чтоб он принёс

фонарь, и вглядываться в разгромленную гостиную, чтобы

убедиться: щенки погрызлись и обменялись заклинаниями.

Когда Михаэль отыскал и включил рубильник, выяснилась

причина короткого замыкания. Судя по всему, один из щитов —

а может и шквал атакующего заклинания — раскрошил сте к-

лянный столик, на котором стоял телевизор и ваза с цветами.

Арек собирался отвезти на кладбище букет местных цветов —

хрупких белоснежных лилий. Ему показалось, что этот привет с

заснеженного Тагана уместно оттенит гладкую черноту мрамора.

«Вообще-то без разницы, какие цветы. Грэг не любил цветы,

но...»

426

Вид истерзанных лепестков и стеблей, валявшихся в луже

воды, на корпусе разломленного пополам телевизора, вызвал у

него неконтролируемую ярость. Попытавшегося оправдаться

Рейна Арек вышвырнул за ограду — чтобы не добавлять гре-

хов, не убить. Валяющегося в обмороке Хайнца привел в се-

бя оплеухой — не сильной, чтобы не оставить следов на лице,

допросил, внимательно осмотрел рассеченный лоб и вспу-

хающую шишку и велел:

— Гель, лед, полотенца, заживляющую мазь, живо! Я тебе что

говорил? Хоть на крест друг дружке задницы рвите, но морды

должны быть в порядке. Простое условие нельзя выполнить?

Сложность заключалась в том, что гель, заставлявший рас-

сасываться синяки, можно было наносить только на непов-

режденную кожу. Арек убил полчаса, осторожно намазывая

сначала заживляющее на рану, а потом, когда края чуть стя-

нулись, уже гель, стараясь обработать как можно большую пло-

щадь, но не смешать лекарства.

Александер явился в разгар лечения. Осмотрел разгром,

дождался перерыва — Арек приказал Хайнцу полежать тихо и

подождать, пока подсохнет намазанная часть виска — и спросил

о причинах катастрофы. Драка между любовниками его не

удивила, а вот действия наместника он решил покритиковать.

— То есть, ты не стал разбираться, кто первый начал, кто

виноват, а попросту выкинул того, кто тебе меньше нужен?

— Да, — стараясь не сорваться, ответил Арек. — Именно так

я и сделал.

Объяснять, что с большей охотой он бы выкинул обоих,

но Хайнца через два дня придется вести на день рождения к

коменданту столицы — и, желательно, не с разбитой мордой —

он не стал. Как не стал упоминать катализатор бешенства —

растерзанный букет. Говорить об этом сейчас не хотелось. Если

уж он не стал срывать злость на Рейне — доберется до казармы,

ничего с ним не сделается — то отрываться на Александера

глупо вдвойне. Он вообще не виноват.

Арек собирался поговорить с любовником позже. Но затянул со временем: долго возился с Хайнцем, который, кроме рассеченного лба страдал от обиды и уязвленной гордости —