Untitled.FR11

- Дом как дом. двор хороший, огороженный, сарай добротный и отдельный сарайчик для кур. Даже плетень, есть на что кувшины надевать! А за двориком огород, растут даже несколько яблонек и вишен. Но самое главное ты видел? Печь русская, с лежанкой! Место, где деткам отогреться. Я сегодня визит со­седке сделала. Надо же было познакомиться. Ты знаешь: единственная крохотная комнатка и печь - всё! Маленькие сенцы все травой завешаны, очень пахучие травы .

- А я думаю, что у тебя за чай пахучий?

- Жду, пока спросишь. Здесь и полевой чебрец, и мята. и зверобой, и полынь какая-то, но не горькая. Таня надавала всего понемногу, а я ей конфеты и печенье отнесла. Все углы иконами завешаны, из рук библию не выпускает. Живёт с сы­ном, семиклассником Юрой. Такой красивый парень, глаза чёрные, огромные, а взгляд какой-то дикий. Ни слова не сказал. В кого он такой? Она - как былинка высушенная. Муж на войне пропал, а она попала с сыном под бомбёжку под Воронежем, руку там и перебило осколком. Поехала в деревню, здесь, говорит, проще с продуктами. А сын - ты можешь себе представить? - картины маслом на холсте рисует. Сам до всего дошёл, никто не учил. Ваня, а как тебе школа?

- Школа, Пашенька, великолепная! Так что за Саньку я спокоен. Ведь шко­ла начинается с директора, да такие, видать, и все люди у него. Интереснейший человек! Я от него целую лекцию выслушал о нашем крае и готов слушать ещё. Вот смотри, он мне дал брошюрку, где все названия сёл и речек переведены на русский. Я сейчас тебе зачитаю.

Иван достал брошюру из накладного кармана полувоенного френча, висяще­го на стуле. Паша залюбовалась его открытой шеей, выглядывающей из нижней белой рубахи без ворота. Было тепло от натопленной печи, одна стенка которой выходила в комнату, и лицо Ивана раскраснелось: её Ваня опять выглядел, как когда-то в Алешках, и взгляд Паши затуманился.

- Вот слушай! Как видно из словаря Василия Васильевича Радлова - это академик такой был, умер в восемнадцатом году, - Курлак в переводе на рус­ский - ручей. Еманча значит плохая вода, Тойда - глинистая гора, Карачан, где ты родилась, моя светлая, - чёрная сторона, Чамлык - сосновый или еловый лес, Савала - чистое место, Коротояк - край чёрной горы. А как ты думаешь, что зна­чит наша Чигла? Приток Битюга Чигла - название тюркское. «Чик-ла» в перево­де означает влажная земля, сырое, глинистое место. Но есть ещё одно тюркское слово: «чигла», что означает - журчать. И это название дали хазары, первыми появившиеся в этих местах, а сохранили печенеги, половцы и татары, говорившие на мало чем отличающемся языке. Как тебе?

- Очень интересно! Но хочется спать. что-то я устала сегодня.

- А мы эту усталость сейчас снимем! - улыбнулся Иван, показывая свои ров­ные зубы.

Не зря Паше вспомнились Алешки: этой ночью, в тёплой, натопленной горни­це, на двуспальной кровати, ей было так хорошо с Иваном, что она неожиданно для себя закричала; заглушая свой крик, она прижалась ртом к его плечу.

* * *

- Ах, Розенфильда, Розенфильда! - выговаривала своей подруге Амелия. - Мне кажется, ты говорила, что в своей прошлой жизни ты работала в историче­ском архиве, а не в доме терпимости, где можно подглядывать всякие интимные дела. Почему бы тебе вовремя деликатно не покинуть эту комнату?

- Потому что даже тебя, соню, этот крик разбудил на печке, а я беспокоилась за маленьких - вдруг напугаются? Меня этими телодвижениями не удивишь!

* * *

Так получилось, что в Курлаке Марчуковы прожили тоже три года. «Мы с тобой, Ваня, как та трава - перекати-поле. Объездили всю Воронежскую об­ласть!» - говорила Паша. За это время она сблизилась с Таней Орловской, и ча­стенько, когда Иван был на работе, соседка заходила к Паше с библией в руках.

Своим тихим голосом Орловская вела беседы о Боге, о божеском и человече­ском, читала ей слово божье, и многое до Паши не доходило. Церковнославянский язык был для неё как таинственный речитатив, из которого понятным оставалось только наставление к праведному житию. Некоторых слов она не знала, но общий смысл и само таинство обращения к библии действовали на Пашу успокаиваю­ще - она с удовольствием слушала Таню. Когда та спросила её:

- Прасковья Ивановна, а ты детей-то крестила? - Паша ответила почему-то шёпотом:

- Да, а как же, Татьяна Ивановна! Правда, тайком от Вани, возила в церковь, в соседнюю деревню. Поэтому они и крестиков не носят. Он-то у меня - партий­ный!

- В церкви? Это ты напрасно, Прасковья Ивановна... Ведь всё одно - там попы, в золочёных-то ризах, - племя Каина! Все они возлюбили печать антихристову, на земле им тесно жить с сынами Авеля, разогнали они праведных свидетелей. Есть один старец-праведник, духоборец из полков Иисусовых - в чистой речень­ке он окропит твоих деток, смоет с них печать поганую. Истинны те, кто служит богу духом; тело их - храм божий, душа - образ божий!

Паше стало как-то не по себе, и она ответила Тане, чтобы не обижать её от­казом:

- Хорошо, Татьяна Ивановна! Вы познакомьте меня с этим. праведником!