«Upgrade». Записки отельера

Тяжкий крест

«История его жизни печальна. Один как перст», – однажды услышал я брошенную вскользь фразу об одном из сотрудников моего отеля «Гельвеция». Но не придал словам менеджера особого значения.

«Я работаю в вашем отеле уже двенадцать лет. А до этого почти двадцать лет трудился в другой гостинице – устроился туда на работу, как только переехал в Петербург из Сибири. Гостиницы – мое призвание. И моя жизнь», – на грустном лице сотрудника промелькнула легкая улыбка.

Наш разговор завязался случайно – на корпоративной вечеринке для персонала. В тот теплый июльский день большинство сотрудников привезли с собой свои семьи – супругов, детей и родителей, чтобы отдохнуть, повеселиться, наслаждаясь видами озера Красавица под Петербургом. Коллеги играли в веселые игры, жарили шашлыки, купались в озере. Лишь мой собеседник сидел в стороне в полном одиночестве. Он неторопливо пил пиво и внимательно наблюдал за веселой компанией друзей и коллег.

«Люблю лето, посиделки, веселые компании, интересных людей. И особенно большие семьи с детьми», – продолжал мой собеседник. «Они заменяют мне праздники в собственной семье, которой у меня нет. А еще я обожаю гостиницы, их атмосферу. Здесь кипит жизнь – встречи, общение, люди со всего мира. Никогда не бывает скучно. Это – круглосуточная работа. А для меня еще и досуг. Идеальный вариант для одиноких людей, таких как я».

Я поинтересовался у коллеги, почему он уехал из родного города и выбрал для переезда именно Петербург.

«Петербург – огромный туристический центр, много людей. А главное – изобилие гостиниц. Поэтому я стремился именно сюда. Никаких других вариантов никогда не рассматривал».

Коллега рассказал, что много лет назад – еще в родном городе – он был женат. Но семья довольно быстро распалась, не успев обзавестись детьми. «Может это и к лучшему. Психика моя не выдержала бы детей», – внезапно заключил мой собеседник.

«Не выдержали бы родных детей? Разве такое возможно?» – удивился я.

«Я бы жил в постоянном страхе за них. И давно сошел бы с ума, – продолжал коллега. – Недаром говорят, что все наши проблемы и комплексы из детства. А у меня его украли. И с тех пор я несу свой крест. Несу его каждую минуту, каждый час – с десяти лет».

«В семьдесят восьмом мне было десять лет. Родители отправили меня с тринадцатилетним братом как обычно на лето к бабушке – папиной маме – в деревню», – начал свой рассказ мой собеседник.

«Наша бабушка была в те годы очень пожилой женщиной – строгой, со скверным сварливым характером. Внуков она не любила – мальчишки вносили ненужную суету и заботы в ее размеренную жизнь. Мы бабушку тоже не особо любили. И очень боялись. С раннего утра мы убегали из дома, предпочитая проводить как можно меньше времени в доме. Родители знали о наших сложностях. Но другого выхода у них не было, оба работали».

Женщина рано потеряла мужа. И всю жизнь прожила на селе. Деревня, по словам собеседника, ничем особенным не отличалась. За исключением местности – это были болотистые места. И чужаки могли легко заблудиться или увязнуть в болотах.

«Однажды июльским днем мы с братом по обыкновению прочесывали окрестности в поисках приключений. И не заметили, как ушли слишком далеко от дома – в сторону болот. Из-за высокой и густой растительности неопытным ходокам их не заметить, – продолжал коллега. – Брат был большим любителем ловли ящериц, ужей и подобной живности. В какой-то момент он увидел маленького ужа. И рванул за ним. Я же от страха перед змеями застыл на месте».

Мой собеседник отчетливо помнил, как проворная змея, заприметив брата, быстро поползла в сторону камышей. А брат – за ней.

«Через пару минут я услышал его голос – он звал на помощь. Я побежал в сторону кустов, откуда доносился его громкий крик, – голос мужчины заметно дрожал. – Но внезапно остановился, почувствовав, что ноги начали вязнуть в болоте. От испуга я отскочил в сторону, окрикнув брата. В ответ услышал его отчаянный крик о помощи – с расстояния всего пары метров, из кустов».

Провалившись по пояс в топь, попавший в беду ребенок не мог самостоятельно выбраться. Младший же в испуге застыл на месте – идти на помощь было страшно и опасно. А старший продолжал истерически звать на помощь, начиная медленно тонуть.

«Я оглядывался по сторонам в поисках длинного и прочного предмета – ветки или трубы. Но в панике ничего подходящего не нашел. Я крикнул брату, что бегу домой за подмогой».

Мальчик бежал домой из последних сил, судорожно подбирая в голове правильные слова, ожидая гневной реакции бабушки. «Хорошо, если она просто отлупит, – вспоминал свои мысли мой собеседник. – Может и запретить нам гулять потом все оставшееся лето».

Через полчаса перепуганный ребенок наконец добрался до дома. Недовольная пожилая женщина сидела как обычно на крыльце. И увидев ребенка, гневно спросила, где его брат.

«На меня вдруг накатила сильнейшая паника и растерянность. Спустя столько лет меня до сих пор мучает вопрос, почему я тогда соврал, сказав, что не знал, где брат», – глаза собеседника заблестели от слез.