upload

Но тут, без какого-либо ощутимого внешнего воздействия, вибратор меняет

скорость, увеличивая темп и активность. Он начинает тереться и пульсировать во мне,

словно маленький твердый шарик движется вверх-вниз по стенкам моего влагалища,

стимулируя меня так, как никогда ничего ранее.

Боже, это восхитительно. Не знаю, смогу ли я сдержать подступающий оргазм.

Маленькая выпуклость теперь с невероятным давлением без остановки и смены

темпа упирается в мой клитор, неминуемо подводя меня к пику наслаждения и

освобождению.

Хватит, я не могу думать…

Все идет кругом, голову заполняет темнота с россыпью цветных звезд. Прежде чем

сама это осознаю и могу сдержать себя, я начинаю приподнимать бедра и подстраиваться

под прекрасный ритм, который ощущаю внутри. Будто издалека слышу свой гортанный

голос. В своем черном тумане я понимаю, что, оказывается, кричу.

Вдруг пульсация прекращается. Вибратор грубо вынимают из меня. Я брошена, я в

отчаянии, я содрогаюсь от силы подступившего оргазма в ожидании такого желанного

освобождения.

Из ушей вынимают беруши, и я слышу свое тяжелое дыхание в реальном мире.

- Ты непослушная девчонка. Ты двинулась. Хотела кончить, не так ли?

- Д-д-да, - удается выговорить мне.

- Да, что?

- Да, сэр, - шепчу я.

- Ты чувственная, сладострастная девчонка с голодным, ненасытным, жаждущим

удовольствия телом, которую следует наказать, - слышу удовольствие в его голосе, когда

он расстегивает наручники на моих руках и ногах. Но оставляет на глазах повязку. Я

дезориентирована, словно вдруг оказалась в месте, которое думала, что покинула.

Его ладонь опускается мне на руку.

- Вставай. Пойдем со мной.

Я следую его примеру и встаю с кровати. Мои конечности, словно желе, с трудом

способны держать меня. Он ведет через комнату, а я по-прежнему ничего не вижу, даже не

уверена: в какую сторону мы движемся. Он кладет мои руки на гладкую, наклоненную

кожаную поверхность. Теперь я знаю, где мы. Мы у кожаного сидения – странного белого

объекта с низкой подножкой и кожаными вожжами.

Что сейчас будет?

Я должна быть напугана, но это не так. Он нежно касается меня, помогая в моей

«слепоте», и я верю, он знает, что я могу вытерпеть, как далеко он может зайти. Его злость

со мной - это фантазия, смоделированная специально, чтобы сблизить нас и завести в

прекрасные, запретные области. Чувствуя себя в безопасности от знания этого, я трепещу

в ожидании его дальнейших действии.

Доминик усаживает меня на сидение, я будто его оседлала: сижу лицом к длинной

отклоненной спинке, моя спина полностью открыта Доминику, а моя мокрая киска

прижимается к креслу. Спустя пару мгновений он привязывает мои запястья к чему-то за

спинкой сидения так, что я практически обнимаю гладкую поверхность кресла, словно

любовника. Верх моих чулок слегка царапает мои бедра в месте соприкосновения с краем

стула. Несколько секунд он возится с лентами, а затем сбрасывает их, и они свешиваются

по моим бокам, оставляя спину полностью обнаженной.

- Ах, моя дорогая, - выдыхает он. - Не хотелось бы мне причинять тебе боль, но

когда ты так грубо меня ослушалась, у меня нет другого выбора.

Я слышу, как он отходит к кровати и вновь возвращается. Наступает

продолжительная пауза, в течение которой я жду, еле дыша, а после ощущаю первое

медленное щекотание плети с множеством хвостов.

Совсем не больно. Это поддразнивание - приятная, сладостная игра на моей уже

разгоряченной, чувствительной коже. Плеть опускается на меня, «усики» вырисовывают

восьмерки, двигаясь так плавно, что у меня возникают ассоциации с водорослями,

колышущимися под гладью воды. Я начинаю расслабляться, мой страх немного отступает.

Затем плеть перестает выписывать восьмерки и опускается уже со щелчком: по-прежнему

мягко и с едва ощутимым уколом. Щелк, щелк, щелк. Я ощущаю уже бодрость, так как

мою кожу покалывает от маленьких щипков этих мягких замшевых хвостиков. Я чувствую

покалывание от прилива крови к поверхности кожи.

- Ты розовеешь, - мурлычет Доминик. - Ты отвечаешь на поцелуи плети.

Не могу удержаться, чтобы не выгнуть слегка спину, потянуться разминаясь, и

получаю удар плетью чуть сильнее. От него немного сильнее щиплет кожу, но мы очень

далеки от того, что можно было бы назвать настоящей болью. Мне странно признаться в

этом самой себе, но мне нравятся ощущения: то, как оголена моя спина; шлепки и щипки

хвостов плетки стимулируют нервные окончания; как моя промежность плотно прижата к

бархатистой кожаной поверхности. Возможно, это потому что все во мне по-прежнему

горит и пульсирует от недавней близости к оргазму. В голове всплывает картинка: я

похожа на мужчину, которого видела в апартаментах Доминика, того, которого аналогично

шлепали на кресле. Помню свой ужас, свое недоумение, по этому поводу. И вот она я,

охваченная собственным удовольствием от наказания.