upload

- Нет, - отвечаю я с улыбкой, - просто кое-какие вещи из дома, которые я ждала.

Когда он уходит, я опускаюсь на колени на мраморные плитки прихожей и сдираю

оберточную бумагу. Внутри лежит черная коробка, перевязанная мягкой черной атласной

лентой, за которую заложен кремовый конверт. Я беру его, открываю и извлекаю письмо.

Сегодня утром ты должна отдохнуть. В полдень тебе будет доставлен твой

ланч, и ты должна все съесть к 13:00. В 14:00 тебе разрешено вскрыть эту коробку.

Дальнейшие указания ждут тебя внутри.

Я осознаю, что каждое следующее письмо пропитано контролем больше, чем

предыдущее. Каждое последующее диктует мне чуть больше действий, выходящих за

рамки лишь моей сексуальной жизни и переходящих в мою жизнь самостоятельной

личности.

Сегодня, даже когда я не с ним, Доминик определяет, что со мной произойдет. И он

знает, что я буду подчиняться ему. У меня такое чувство, что он точно знает, что я делаю,

будто его взгляд может проникать за пределы гостиной и распространяться на всю эту

квартиру.

Он из тех, у кого может быть специально оборудованная комната, и установлены

скрытые камеры.

Эта мысль кажется невероятной, и, как только она приходит мне в голову, я ее

отбрасываю. Но все же меня не покидает вероятность того, что этот новый Доминик

вполне на такое способен.

Я смотрю на черную коробку, гадая, что кроется внутри.

- Ну ладно, - говорю я, - нет смысла предполагать. Я не собираюсь открывать ее до

двух часов. Исходя из того, что я знаю, у него может быть внутри какой-то таймер,

который подаст ему сигнал, когда крышка откроется.

А я не хочу давать ему повод меня наказать. Ведь сегодня тот день, когда мы

зайдем дальше.

При мысли об этом меня охватывает своего рода сковывающее волнение. Впервые,

подспудно желанию к Доминику, я чувствую настоящий страх.

Повинуясь указаниям, я провожу тихое, спокойное утро. Мама звонит мне, чтобы

узнать, как я, и, даже несмотря на то, что, как мне кажется, мой голос звучит обыденно,

она сразу просекает, что я сама не своя.

- Ты заболела? – спрашивает она с беспокойством в голосе.

- Нет, мам. Просто устала. У меня была долгая неделя. Как оказалось, жизнь в

Лондоне изнурительна.

Наряду со всеми этими занятиями сексом.

- Я чувствую по твоему голосу, что ты подавлена. Будь честна со мной. Это из-за

Адама?

- Адама? - я искренне удивлена. Я уже много дней не думала о нем. - Нет, нет, вовсе

нет. В этом отношении Лондон оказался идеальным лекарством.

- Я рада это слышать, – говорит мама с облегчением. - Я всегда думала, что ты

заслуживаешь кого-то лучше, Бет, но не хотела тебе говорить, когда ты так явно его

любила. Он идеально подходил на роль первого бойфренда, но я рада, что у тебя будет

возможность расправить крылья. Тебе нужен более достойный мужчина, чем он, кто-то,

кто расширит твои горизонты, позволит получить больше опыта и разделит твое

жизнелюбие. Я хочу, чтобы мою Бет любил самый лучший мужчина на свете.

Я не могу произнести ни слова. В горле встал ком, а на глазах выступили горькие

слезы. Они покатились по щекам, и я не могу сдержать сдавленного всхлипа.

- Бет?

Я пытаюсь что-то сказать, но с губ срывается лишь очередной всхлип.

- Что такое? – восклицает она. - Что случилось, детка?

Я вытираю глаза и умудряюсь совладать с собой настолько, чтобы произнести:

- Ох, мамочка. Ничего не случилось, правда. Просто я немного тоскую по дому.

- Возвращайся, дорогая, приезжай нас проведать! Мы тоже по тебе скучаем.

- Нет, мам, в квартире осталось пробыть только две недели. Я не хочу упустить

такую возможность, – я шмыгаю носом и слабо смеюсь. – Это глупости! Просто немного

всплакнула, ничего серьезного.

- Ты уверена? - она все еще встревожена.

О, Мамочка, я так тебя люблю. Я все еще остаюсь твоей маленькой малышкой,

несмотря ни на что. Я сильнее перехватываю телефон, будто это приблизит меня к ее

утешающим объятиям и такому привычному материнскому теплу.

- Я в порядке, честно. И я приеду домой, если станет совсем невыносимо. Но

уверена, что до этого не дойдет.

Ровно в полдень раздается стук в дверь. Когда я открываю, передо мной предстает

мужчина в униформе отеля или дорогого ресторана с большим подносом, нагруженным

блюдами под серебряными крышками.

- Ваш ланч, мадам, - объявляет он.

- Благодарю, - я отступаю в сторону, и он заносит их в квартиру. Я указываю ему в

сторону кухни. Он опускает поднос, а затем ловко накрывает стол льняной скатертью,