Управление будущим

Разграничение оценок и прогнозов, сделанное С. Тангреди, представляется интересным. Если оценки (estimates) направлены на анализ современного состояния для определения будущих угроз, то прогнозы (forecasts) являются долгосрочными анализами, основанными на анализе трендов [13]. То есть, получается, что если в первом случае анализируются имеющиеся на данный момент факторы, то во втором – будущие факторы.

Для определения любых отклонений нужна определенная объективная точка отсчета. Такой точкой отсчета для национальной безопасности, задаваемой как менеджмент угроз, являются национальные интересы. Сложность работы на этом уровне определяется и задается еще и рядом субъективных параметров, среди которых хотелось бы выделить два:

– за национальные интересы элиты выдают свои собственные;

– при определении списка национальных интересов трудно найти консенсус.

Ф. Лиотта попытался синтезировать из имеющихся у разных исследователей представлений определенную таксономию национальных интересов, в которой наибольший интерес для нас представляют собственно параметры [14]:

Мы давали объективные факторы и субъективные факторы, но есть еще один фактор, который можно обозначить как субъективно-объективный. Это те инновации, которые появятся только в будущем. Например, Ф. Фукуяма говорит о нейрофармакологии, когда такие лекарства как «Риталин» и «Прозак» дают возможность изменять суть личного характера [15]. Кстати, когда-то Э. Маршалл, занимающийся будущим в Пентагоне, заметил, что разведка будущего должна приносить сведения о том, на каком медицинском препарате «сидят» войска противника. К этой же сфере можно отнести успехи в сканировании мозга, которые показали в экспериментах 70 %-ю эффективность в определении интенций испытуемых [16]. И те, и другие исследования подпадают под биоэтические соображения.

Америка также увидела будущую опасность в иностранном программном обеспечении, которое может нести угрозу несанкционированного допуска к данным [17]. Глобализация позволяет теперь создавать новые точки уязвимости, а не только искать уже имеющиеся.

С другой стороны, будущие действия США по отношению к другим странам не менее важны. В этом плане можно обратить внимание как на попытку выстраивания будущей карты мира Т. Барнетом [18], так и на вполне конкретные стратегические разработки. Дж. Мискел разграничивает три типа стран и соответственно три типа стратегии по отношению к ним со стороны США [19]:

– осевые государства, например, Бразилия по отношению к Аргентине и другим. Именно на осевые государства должна быть направлена вся американская помощь и внимание одновременно с сокращением помощи другим государствам, к примеру, Ирак и Афганистан являются такими осевыми государствами;

– буферные государства, которые также будут получать помощь. Это государства с локальной ролью, без ресурсов, они выполняют оборонительные функции;

– несостоявшиеся государства, которые существуют скорее на бумаге, хотя и являются членами ООН. Они могут служить базой для развертывания террористической деятельности, хотя это и не является окончательным аргументом.

В первом случае стратегия будет проактивной, во втором – реагирующей. Осевые государства могут оказывать воздействие на соседей, буферные государства служат барьерами на пути влияния. Несостоявшиеся государства должны получать помощь в своей борьбе с анархией и хаосом.

Интересная конкретизация подхода к проблемам человеческой безопасности сделана в докладе ооновской комиссии по программе развития (UNDP) 1994 г. Здесь выделены семь параметров (цит. по [20]):

– экономическая безопасность: угроза – бедность;

– продовольственная безопасность: угроза – голод;

– медицинская безопасность: угроза – болезни;

– экологическая безопасность: угроза – загрязнение, истощение ресурсов;

– личная безопасность: угроза – разные формы насилия;

– общественная безопасность: угроза – разрушение культур;

– политическая безопасность: угроза – политические репрессии.

Конкретика этого подхода состоит в четком размежевании разных типов угроз.

Мониторинг будущих тенденций под углом зрения национальной безопасности требует значительных усилий и наработки серьезного опыта. Но с неизбежностью все страны обратятся к подобному инструментарию, поскольку реальная готовность к угрозам возможна только на таком пути.

Стратегический заказ на новые смыслы

Функционирование человечества многократно упирается в то, что ему не хватает новых смыслов. Вспомним советский «застой» периода Л. Брежнева, когда явно присутствовала атмосфера повтора. Любовь к юбилеям в то время отражает тенденцию, когда нет новых смыслов, а все равно надо разговаривать с населением.

Уход в историю в развитии страны каждый раз возникает при отсутствии новых смыслов в настоящем. Возникает псевдообновление ситуации, когда отбором сегментов прошлого пытаются говорить о настоящем. При этом прошлое каждый раз форматируется под потребности настоящего, становясь из нейтрального набора фактов политически чувствительным.