Ураган Мертвых

Но его мысли предательски возвращались к тому времени. Ко всем промахам, почти фатальным ошибкам. Столкновение с супругом одной из жриц Киарансали, например. Это было ужасно! Позже, он прибился к группе выживших жителей, что скрывались в руинах. Всё шло не плохо, пока они не решили убить Каргу, что было само по себе самоубийством. Карас бросил их, покинув Маэримидру с мешком полным сокровищ, что успел награбить.

Позже, он слышал, что им почти удалось совершить задуманное, свергнув высшую жрицу Киарансали с помощью пришедших откуда-то авантюристов. Эта мысль должна была подбодрить его, дать надежду, в которой он так нуждался. Но его преследовали воспоминания, как он долгие месяцы пытался скрыться от нежити. Стоны парящих призраков напоминали ему вопль, что как острой косой убил двоих мужчин его дома. Грохот стоящий всюду, напомнил ему прикосновение руки скелета к его плечу.

Прекрати думать об этом, сказал он себе. Он проглотил ком, застрявший в горле. Он делает то, что хочет его божество. Узнать то, как Карга использует камень отречения, выяснить, как это остановить и уйти. Лорд в Маске защитит его, так же, как это было и в Маэримидре. А если Карас умрёт… хорошо, тогда страх, что ворочался в его животе, наконец, оставит его. И он вознесётся во тьму к Лорду в Маске.

Он знал, куда нужно идти — в храм в центре острова. Он был единственным логичным местом, куда можно было доставить камень отречения. Сине-зелёное сияние, что охватывало колонны, на которых стоял храм, подтверждало это. Фаэрз’ресс

был ярче всего на конце колонн, прямо под храмом. Свечение пульсировало до неприятной рези в глазах.

Кут-марен привёл Караса к основанию лестницы, что вела в храм. По сторонам от ступеней стояли два Костяных когтя — скелотообразные гуманоиды, ростом почти вдвое выше Караса, с бритвенно острыми когтями на руках. Один из Костяных когтей бросился вперёд, как только Карас подошёл близко к ступеням. Его когти были длиной несколько шагов. Кончики когтей вонзились в ступени вокруг Караса, формируя острые, словно бритва, прутья клетки.

Карас резко остановился.

— Пропусти меня, — приказал он.

Он откинул свой капюшон, делая это для того, чтобы коснуться головного убора — замаскированного святого символа. Ночная Тень тихо помолился Лорду в Маске:

«Отзови его. Заставь его повиноваться».

Костяной коготь повернул запястье, ломая кончики своих когтей. Отломавшиеся части выросли снова, только он успел вернуть руку в исходное положение.

— Проходи, — прошипел Коготь сквозь сжатые зубы.

Карас переступил через сломанные куски когтей. Затем он поднялся на лестницу. Кут-марен не пошел за ним. Он остался у основания сталагмита, вытягивая шею, чтобы наблюдать за Карасом, а его безгубый рот кривила усмешка.

Знал ли он что-то, чего не знал Ночная Тень?

Карас отмахнулся от предчувствия. Он должен смотреть, куда идёт. Лестница была покрыта струйками чего-то похожего на застывший, протухший жир. Чтобы не поскользнуться приходилось ступать очень осторожно.

Наконец, он достиг уровня верхушки шпиля. Здесь, впервые, после того, как он ступил на остров, он увидел других жриц. Все были одеты так же, как и он, некоторые с накинутыми на голову капюшонами. Серебряные кольца, которые она носила на каждом пальце, вспыхивали, синим, отражая свет Фаэрз’ресс. Большинство жриц спешили мимо по своим делам, но некоторые раскачивались на месте, с плотно прижатыми к телу руками безумно смеясь. Одна из них сидела перед трупом, выдёргивая его иссохшие внутренности и тщательно наматывая их на бабину.

Карас уверенно двигался к храму. Построенный из чёрного мрамора с прожилками красного, он представлял собой хаотичное строение из углов, деформированных окон и зияющих дверных проходов. Чем ближе подходил Ночная Тень, тем сильнее было желание сжаться и съёжиться в комок. Его ноги были тяжелы, как камень. Каждый шаг давался с усилием, сердце дико стучало в груди. Часть разума невнятно твердила о том ужасе, что сейчас происходил. Это Акрополь — вопил разум. Храм Киарансали. Они знают — кто ты, видят — кто ты. Вернись назад!

Стон готов был вырваться из его горла. С огромным усилием, Карас подавил его. Он положил коробку на сгиб руки и поправил капюшон, чтобы коснуться ещё раз головного убора.

«Лорд в Маске, — взмолился он, — Дай мне силу».

Спокойствие влилось в него, словно шёпот в темноте, затем затопив его лунным светом. Его плечи распрямились, сердце успокоилось, а шаг стал легче. Я могу сделать это. Всего несколько шагов.

Тогда бы он оказался внутри.