Уроки разбитых сердец

Переступив порог бабушкиной комнаты, Иззи почувствовала запах смерти. Жизнь едва теплилась в Лили. В минувшем году в тамаринской больнице бабуля выглядела хрупкой, сейчас же казалась бесплотным духом, так она исхудала. Щеки ввалились, кожа обтянула кости. Когда-то красивое лицо напоминало теперь маску смерти, лица древних фараонов, которые Иззи видела в Египетском музее древностей в Каире.

Иззи прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать. Она проплакала всю ночь, читая дневник бабушки, историю, о которой никогда прежде не слышала, написанную мелким почерком в ветхой тетради с пожелтевшими от старости страницами.

— Мне очень жаль, — сказала сиделка, ласково потрепав Иззи по плечу. — Я предупреждала вас, что ее состояние намного ухудшилось.

Иззи кивнула. Она не в силах была говорить. Сиделка, добродушная женщина средних лет по имени Рона, действительно предупреждала, что перенесенная пневмония отняла у бабули последние силы, и все же Иззи не ожидала, что бабушка настолько изменилась.

Иззи отвернулась и зажмурилась.

— Я не могу, — всхлипнула она.

Только что она читала дневник, где бабушка была самой собой, живой, юной, полной сил женщиной, а не этой ссохшейся старушкой, в которой невозможно узнать прежнюю Лили.

— Конечно, вы можете, — живо откликнулась Рона. — Я слышала, она вас вырастила, заменила вам мать. Вспомните, какой она была тогда, вам станет легче, и вы справитесь.

Иззи вытерла слезы, села рядом с Лили и взяла ее за руку. Невыносимо было видеть бабушку такой. Как эгоистично желать, чтобы бабуля продолжала оставаться в небытии, между жизнью и смертью, лишь бы не видеть, как она уйдет. От милой бабушки осталась одна лишь тень, пока внучка жила своей жизнью вдали от нее. Иззи коснулась пальцами изгиба бровей бабушки, представляя себе ее молодой, с блестящими каштановыми кудрями, обрамлявшими лицо, и с пронзительно-синими глазами, в которых светились мудрость и понимание. Ее вдруг охватила злость на себя. Какая нелепость жаловаться на возраст в сорок лет. Со стариками время обходится куда более жестоко.

— Обещаю, что больше не стану растрачивать жизнь впустую, — прошептала она.

Ночью, читая дневник, Иззи многое открыла для себя, и эти горькие уроки требовали осмысления. Но уже сейчас Иззи отчетливо ощущала одно: оставив Джо, она сделала правильный выбор.

Последние полгода она мучилась сомнениями и то и дело спрашивала себя, не лучше ли стиснуть зубы и ждать. Что, если когда-нибудь Джо станет свободным? История бабушки показала, что в жизни не бывает простых ответов, как не бывает в природе совершенно черного или белого, нам дано видеть лишь полутона. Бабушка знала, что Джейми не сможет остаться с ней, не причинив боль кому-то другому, и Иззи знакомо было это чувство. Когда за любовь приходится платить слишком высокую цену, единственный выход — уйти.

Иззи выросла в современном мире, в мире равных прав и возможностей. У нее было право иметь ребенка и право любить кого заблагорассудится, но если бы все было так просто… Бабушкин мир подчинялся жестким правилам, которые Иззи с трудом могла осмыслить. Там властвовала церковь и людей разделяли классовые барьеры. Современный мир отринул часть этих канонов, но взамен создал новые. Развод калечит детей — вот одна из непреложных истин этого мира.

Оставив Джо, Иззи совершила самый трудный поступок в своей жизни, но ночью, читая бабушкину тетрадь, почувствовала облегчение. Она словно поговорила с бабушкой.

— Бабуля, — прошептала Иззи, склонившись над кроватью, — я очень хотела рассказать тебе о Джо, но боялась, что ты меня не поймешь, а сейчас я уверена, что ты все поняла. Теперь я знаю о Джейми. Спасибо тебе. Спасибо, что оставила мне свой дневник. Он мне очень помог, милая бабушка. — Иззи смахнула со щеки слезинку. Нет, она не станет плакать. Только не сейчас. — Ты многое повидала в своей жизни, бабуля, и мне ужасно жаль, что я никогда не расспрашивала тебя о прошлом, о войне и о Ратнари-Хаусе. Я была молодой и эгоистичной, но я очень любила тебя. Надеюсь, ты это знаешь.

Белоснежные волосы Лили спутались, и Иззи вышла в коридор, чтобы попросить у Роны расческу. Бабуля всегда была красавицей, так пусть и сегодня она будет красивой. Рона принесла розовую детскую щетку для волос, какими обычно причесывала таких беспомощных больных, как Лили.

— Спасибо, — поблагодарила ее Иззи и вернулась к бабушке.

Нежно и осторожно причесала она седые волосы бабули.

— Ты всегда следила за своими волосами, дорогая, — прошептала она, приглаживая разлетающиеся белые пряди.

Вынув из сумки увлажняющий крем, она выдавила немного на руку и медленными плавными движениями принялась втирать в пергаментно-бледное лицо бабушки. Затем настала очередь рук. Иззи достала чудесный крем «Аведа» с цветочным запахом.

— Это самый лучший крем, бабуля. Им пользуются модели, рекламирующие средства для ухода за руками, но твои руки гораздо драгоценнее.