Уроки разбитых сердец

— Позаботься о Бет, — шепнула она зятю. — Мне жаль, что так вышло, Маркус. Но теперь все будет в порядке. Я не собираюсь больше делать глупости.

Маркус кивнул, в глазах его блеснули слезы.

Бет пришла навестить мать и на следующий день, но Аннелизе принялась уговаривать ее вернуться домой. Она уверяла, что прекрасно себя чувствует, и старалась изо всех сил выглядеть бодро.

— Ты уверена? — с сомнением спросила Бет.

Аннелизе, мгновенно вернувшаяся к привычной роли заботливой матери, кивнула в ответ.

— Конечно, — твердо сказала она. — Отправляйся домой и занимайся малышом. У меня все прекрасно. Через несколько дней меня выпишут, я жду не дождусь, когда выйду отсюда, чтобы забыть все это как страшный сон.

Она постаралась придать голосу жизнерадостность, как будто речь шла о легком недоразумении, а не о попытке самоубийства.

— Ну, даже не знаю… — нерешительно протянула Бет.

— Дорогая, — Аннелизе заговорила тем особым тоном, к которому прибегала, уговаривая малышку Бет отправляться в школу, когда та в холодную зимнюю погоду не желала вылезать по утрам из постели, — со мной все будет хорошо.

— Ладно, мама, — согласилась Бет.

Успокоив дочь, Аннелизе облегченно вздохнула. На самом деле она чувствовала себя далеко не так хорошо, как уверяла, но Бет вовсе не обязательно было об этом знать. И все же к ее облегчению примешивалась грусть, оттого что дочь с такой готовностью дала себя уговорить.

Аннелизе мало что знала о скрытых сторонах жизни матери, та не делилась с ней своими тайнами, как и милая Лили. Она надеялась, что с дочерью будет иначе: они с Бет станут по- настоящему близки и смогут откровенно обсуждать то, что их волнует, но этого не случилось. Та нерасторжимая связь, что соединяет мать и дитя, не допускает излишней открытости. Выставляя напоказ свою боль, рискуешь нарушить равновесие. Мать должна оставаться матерью, а не изливать дочери душу.

Аннелизе не собиралась рассказывать Бет о тех горьких истинах, которые открыла для себя. Они навсегда останутся с ней. Прежде всего, она причинила дочери слишком много страданий, и это всегда будет ее мучить. А еще она подошла к той черте, когда смерть кажется лучшим выходом, и словно побывала в тайной, заповедной стране из древних преданий: преступивший ее границу никогда уже не будет прежним.

Бет ушла, и напряжение отпустило Аннелизе. Она закрыла глаза и задумалась. Теперь не обязательно следить за каждым своим словом, жестом и выражением лица. О материнском долге можно на время забыть, но чтобы выбраться отсюда, нужно снова стать самой собой.

— Аннелизе.

Она оторвала взгляд от окна в телевизионном зале и обернулась на голос. К ней обращалась высокая темноволосая медсестра, которая нравилась Аннелизе больше других.

— Привет, Мишель, — кивнула она.

— К вам посетитель, Аннелизе.

— Кто?

— Я. Тот, кто вас вытащил.

Аннелизе поначалу решила, что крупный мужчина позади Мишель — новый пациент больницы, но тут же поняла, что это не так. Она узнала местного эколога, специалиста по охране морских животных, Мака. Это его она старательно избегала, встречая в городе, и это он вытащил ее из воды.

— Я вас оставлю. — Мишель кивнула и вышла из комнаты.

Аннелизе посмотрела на Мака и вспыхнула от смущения.

Он был на берегу в тот вечер. Это как если бы он видел ее голой.

— Как вы сюда вошли? — резко спросила она, забыв о вежливости.

— Я навещал тут кое-кого и решил зайти поздороваться. Хотел узнать, как вы. В конце концов, это я вас вытащил.

— Я не просила меня спасать, — сварливо огрызнулась Аннелизе. Она сказала неправду. Какая-то часть ее существа хотела остаться в живых. Этот человек спас ей жизнь. — Извините, — отрывисто бросила она. — Вы меня спасли. Спасибо. Просто я сейчас не в состоянии заботиться о приличиях. Это не то место, где нужно непременно разыгрывать учтивость и вежливо улыбаться. Вдобавок я, кажется, разучилась лицемерить.

«И это неправда», — хмуро отметила про себя Аннелизе. Она притворялась, что все идет отлично, ради Бет. Но чего ради стараться для кого-то другого? Нет, отныне она не станет делать вид, что ей все нипочем, что ей безразлично, ушел Эдвард или остался. Когда перестаешь соблюдать вежливость и изображать безоблачное счастье, приходит освобождение.

— Не хотите сходить выпить кофе? — неожиданно предложил Мак.

Аннелизе недоуменно нахмурилась:

— Это закрытое отделение.

— Отпуск за хорошее поведение, — весело провозгласил Мак. — Я был здесь раньше и знаю правила. Я мог бы вас вызволить, если вы согласитесь пройтись со мной до ближайшего кафе. Конечно, если я не доставлю вас обратно к назначенному сроку, на меня спустят собак, но у нас будет достаточно времени, чтобы оторваться от погони.

Аннелизе рассмеялась. Как приятно чувствовать, что снова можешь смеяться. Удивительно.

Они уселись за столик, заказав по чашке кофе. После пяти дней, проведенных в больнице, поход в кафе показался Аннелизе настоящим приключением. Она с интересом разглядывала все вокруг, наслаждаясь неожиданной свободой.