Согласившись, я сохраняю шанс отказаться и при этом могу заглянуть одним глазком за эту тайную дверь и узнать, что же там для меня приготовлено… И нет, я не буду себе врать, мне до дрожи этого хочется.
Чулки, значит. Ну хорошо, будут тебе чулки. Ты же не сказал, какие, значит, решать мне.
С утра я придирчиво рассматривала себя в зеркало. Выглядела я так, как будто меня воспитали японские школьницы: короткая розовая юбка в мелкую клетку, белый свитшот с какими-то мультяшками, а снизу спортивные белые чулки с тремя черными полосками, как на Адидасе, и огромные белые кроссовки. Кстати, эти кроссовки — самая дешевая вещь из всего моего образа, я их брала на распродаже в массмаркете за какие-то копейки. Да, качество, конечно, говно, и больше двух-трех раз они не выдержат, но зато смотрятся — богически. Ехать, правда, во всем этом великолепии придется на такси, иначе отморожу себе и ноги, и то, что между ног.
Добралась без особых приключений до универа, собрала кучу комплиментов своему новому луку, а мой одногруппник Леша, фанатеющий по аниме, вообще чуть со стула не свалился и очень долго и настойчиво навязывал мне свою скучную компанию. Нет, он, конечно, довольно симпатичный — блондин с голубыми глазами — и не ботан, вместе с нами на коммере учится, но такой занудный, что пиздец. Просто председатель клуба зануд!
Я с трудом отмахалась от его внимания, уселась на последнюю парту, проигнорировав удивленный взгляд девчонок, и ровно в 9, одновременно с тем, как в аудиторию вошел преподаватель, отправила Элу короткое сообщение:
Я так быстро швырнула телефон обратно в сумку, будто он мог меня укусить, а сама стояла и пыталась справиться с дыханием. Никто не должен заметить, что со мной что-то не так, никто не должен… блядь! Что это нахрен за задания такие?!
Моим первым порывом было написать «нет» и послать Эла с его заебами куда подальше, но почему-то вместе этого я и правда пошла в туалет. А что такого? Может, мне приспичило?
Уже подходя к белой двери со схематичным изображением женской фигуры, я вдруг в порыве какой-то непонятной надежды снова выхватила телефон из сумочки, будто надеясь, что сообщение исчезнет или что Эл напишет «шутка!», но вместо этого увидела уточнение.
Меня мелко затрясло. Не то от страха, не то от еще каких-то непонятных мне самой ощущений.
Я промазывала мимо кнопок, потому что пальцы казались чужими и не слушались, но все равно отправила сообщение так, не исправляя. Надо будет — поймет.
Вот я молодец. Сама себе жизнь усложнила, а могла ведь просто написать, что да мол сделала.
Хотя нет, не могла бы. Эл, сука такая, каким-то образом успел за такое короткое время меня основательно изучить. И дело не столько в моей пресловутой хорошести, сколько в том, что это был вызов. И надо было либо отказываться от него честно и с полным пониманием последствий, либо — принимать.
В конце концов, что в этом страшного? Да, юбка короткая, но не настолько, чтобы кто-то увидел, что я без трусов.
Я шагнула в кабинку, прикрыла дверь и подавила желание щелкнуть задвижкой. Уже началась пара, здесь не должно быть толпы народу, поэтому вряд ли кто-то будет ко мне ломиться.
Но черт.
Но блядь.
От каждого скрипа двери, от каждого голоса там, в коридоре, от невнятного шума воды за стенкой охватывало диким ужасом, и одновременно с ним по венам растекалось что-то настолько остро-горячее и запретное, что меня крыло. Накрывало так мощно и качественно, будто я была под кайфом.
Я содрала с себя белье, запихнула комок шёлковой ткани в карман сумочки, одернула юбку, неосознанно пытаясь натянуть ее ниже и выскочила из кабинки. В туалете никого, кроме меня, не было. Можно идти.
А нет, еще же это долбаное фото.