Уроки вирта

Я молчу, хотя мне кажется, что грохот пульса в моем теле громче, чем голос лектора. Я его почти не слышу, я слышу только порочный шепот Эла и свое бешено бьющееся сердце.

— Думаешь, если я включу сильнее, у тебя получится? Вот так?

И он, блядь, переключает! Переключает режим на еще более сильный! Теперь эта ебаная вибрация проникает глубже. Она как будто везде: и внутри, и в промежности, и на половых губах, но почему-то именно там, где нужно больше всего — на клиторе — я ее не чувствую, хотя чертов вибратор лежит прямо на нем. Коротких разрядов удовольствия, которыми меня периодически прошибает насквозь, недостаточно, чтобы получить оргазм.

Я закусываю губу, и эта боль немного отрезвляет, заставляет прийти в себя и услышать голос Эла, который шепчет:

— Ах да, забыл тебе сказать. Эта вибропуля не дает кончить, у нее слишком рассеянное воздействие для этого. Ее задача только возбудить, сильно возбудить — до самого предела. И можешь мне поверить, солнышко, я планирую делать это так долго, как только ты сможешь выдержать.

Я еле слышно всхлипываю. Мне кажется, что я уже дошла до самого предела, потому что между ног все болезненно тянет, тяжело и сладко ноет, и я вздрагиваю от беспощадной вибрации, которая будто с каждым разом проникает глубже и глубже. Я больше не могу. Я не могу, я сейчас ему скажу…Прямо тут, на паре, среди толпы…

И вдруг Эл выключает эту штуку.

Я облегченно перевожу дух, но через несколько мгновений понимаю: легче не стало. Чертов вибратор раздразнил меня и довел до точки невозврата: успокоиться я уже не могу — слишком сильно возбудилась, но и кончить не получается — не силой мысли же добиваться оргазма? Я чувствую себя зависшей в вакууме, увязшей в сладкой пустоте, где нет ничего, кроме голоса Эла, который, лениво растягивая слова, рассказывает мне, что бы он хотел со мной сделать. Рассказывает так, точно и вправду меня сейчас ласкает — нежно и неумолимо.

— …я бы подошел сзади и коснулся твоей шеи, сначала губами, потом языком — чтобы кожа стала влажной. И затем сжал бы ее зубами, так, чтобы ты вздрогнула от короткой распаляющей боли, а потом застонала. Ты сладко стонешь, я помню. У меня от одного твоего стона встает намертво. Так, что от живота не отогнуть. Я бы опустился вниз, к твоим ногами и, задрав юбку, развел бы твои колени в стороны. Ты бы наверняка краснела и возмущалась, особенно когда я обвел бы языком край твоих трусиков. На внутренней стороне бедер такая нежная кожа, такая чувствительная, ты бы разрешила мне поставить там засос, правда? А за это я бы стянул с тебя уже мокрое белье вместе с этой игрушкой и нырнул бы языком прямо туда, вылизал бы тебя, довел до оргазма…Как думаешь, насколько неловко было бы тебе кончать мне в рот? А потом получить мокрый грязный поцелуй и ощутить свой вкус на моих губах? Ммм?..

Мне не хватает воздуха, внутри все горит и жарко, как в бане. Пот градом, руки трясутся. Я больше не могу.

Я. Больше. Не. Могу.

Сметаю в сумку все свои вещи и встаю. А в ответ на удивленный взгляд преподавателя невнятно бормочу, что мне плохо и надо в медпункт, а потом выскакиваю из аудитории. Лицо пылает, я дышу тяжело, надсадно и уже ничего не понимаю.

— Оу, а выдержки у моей принцессы маловато, — насмешливо комментирует Эл, который, конечно же, слышал, как я спасаюсь бегством. Вот только от него я не убегу. И это дико будоражит, но, как ни странно, совсем не пугает.

— Пожалуйста, — еле слышно выдавливаю я из себя. В коридоре никого нет, но мне все равно неловко.

— Что «пожалуйста»? — мягко спрашивает Эл. — О чем ты меня просишь, Дина?

— Пожалуйста, дай мне…

— Что? Скажи это. Словами.

— Дай мне кончить, — шепчу я. И, несмотря на то, что вокруг пусто, вздрагиваю от стыда и возбуждения, которые так переплетены между собой, что отделить одно от другого сейчас не получится.

— Иди в туалет, — спокойно приказывает Эл. — Убери вибропулю, достань вторую игрушку и вставь в себя. Смазку ты взяла, как я просил?

— Да, — бормочу я и, спотыкаясь, бегу в туалетную кабинку. Запираюсь, снимаю силиконовую пластину, которая так сладко мучила меня сегодня, и, когда мои пальцы касаются покрасневшей потяжелевшей плоти, меня дёргает яркой судорогой. Я не могу сдержать стон.

— Я разрешал тебе ласкать себя? — медоточиво осведомляется Эл.

— Нет, — тихо шепчу в ответ. — Я случайно. Я больше не буду.

— Умница. Хорошая девочка.

Смазка не пригождается. Я так теку, что розовая штучка, похожая на вытянутое яйцо, легко проскальзывает в меня, и я мычу сквозь сжатые зубы от невыносимого ощущения наполненности — хоть и недостаточной для того, чтобы получить удовлетворение. Изогнутый хвостик «яйца» остается снаружи и удобно лежит на лобке, не позволяя игрушке внутри меня никуда деться.

— Включи. И дай мне доступ.

Я быстро делаю все необходимое и покрываюсь мурашками от того, как Эл бархатно мне шепчет:

— Эта игрушка, в отличие от предыдущей, умеет доводить до оргазма. Как думаешь, сколько ты сможешь их получить до того, как вернешься домой?