Уроков не будет!

— А как знакомиться, знаете? Назвать свое имя, спросить, как зовут собеседника, сказать, что вам очень приятно?

Группа молча качала головами.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Владислава Константиновна. — У вас же в журнале одни пятерки. А что ж вы тогда знаете?

— «Бонжур» знаем и еще «о’ревуар», — сказал Артем.

— А ля мезон, — добавил Ромка. — А л’еколь.

Все оживились и стали выкрикивать французские слова, которые приходили в голову:

— Тужур!

— Лямур!

— Пардон!

— Мерси!

Но очень скоро слова иссякли, и группа замолчала.

— Это всё? За полтора года? — спросила Владислава Константиновна и покачала головой. — О-ля-ля!

Все дружно засмеялись — так смешно у нее это получилось. Но француженка и не думала смеяться. Она стала проверять, как группа читает, пишет и переводит. Потом сняла очки и долго их протирала.

— О-ля-ля! Кэль кошмар! — сказала она по-французски. Наверное, по привычке. А потом вспомнила, что ее никто не понимает, и перешла на русский. — Какой кошмар! Третий «А», это все очень печально. Читать и писать вы не умеете, слов не знаете, о произношении я вообще молчу. Как я вам выставлю оценки за третью четверть? Фактически у всех двойки. Ну, кроме Катковой. У нее очень слабенькая четверка, почти тройка.

Даша испуганно ахнула. Какая тройка? У нее никогда не было даже четверок, ни по одному предмету.

— А нам Лидия Сергеевна выставит, — сердито буркнул Ромка. Он обиделся за свою двойку по чтению. У Лидии Сергеевны он всегда читал на четыре. И что она раскомандовалась, эта Владислава Константиновна? Она даже не настоящая учительница, она всего лишь практику проходит. Значит, скоро уйдет обратно в свой институт. Вот Лидия Сергеевна вернется, и все будет по-старому.

— Могу вас огорчить, Лидия Сергеевна в этой четверти не придет, — сказала Владислава Константиновна. — Поэтому оценки буду выставлять я. Приготовьтесь, нам с вами придется очень много работать и очень много учить. У вас огромные пробелы в знаниях. Просто бездонные ямы, а не пробелы.

Все буквально онемели. Вот это новость! Жили, не тужили, и тут — бац! Новая учительница! Да еще собирается переучивать их по-своему. Кошмар!

Но все оказалось гораздо хуже, чем просто кошмар. Французский язык вдруг стал главным предметом. Раньше Ромка мог в школе на перемене заглянуть в учебник, посмотреть, что задали, и тут же его захлопнуть. И все равно меньше четверки никогда не получал. Если он читал или отвечал неправильно, Лидия Сергеевна поправляла его и просила повторить правильный вариант. Он послушно повторял, но тут же забывал. А зачем помнить? Лидия Сергеевна добрая, она и в следующий раз точно так же поправит. И оценку не снизит. А если вдруг не написал домашнее упражнение, всегда можно что-то придумать, и она поверит. Покачает головой совсем не сердито и скажет:

— Ну как же так, Орешкин? Стыдно не выполнять задание. В третьем-то классе!

Тут самое главное — опустить голову и сделать вид, что тебе и в самом деле стыдно. А еще попросить прощения по-французски. Это очень легко. Нужно просто сказать:

— Пардон!

И тогда Лидия Сергеевна сразу заулыбается и скажет:

— Ну ладно, садись. Но чтобы в следующий раз был готов!

После этого надо обязательно поблагодарить:

— Мерси.

И все. Считай, что выкрутился.

А в следующий раз она и не вспомнит об этом. И можно снова опускать голову и говорить «пардон» и «мерси».

Да, очень хорошо было учиться с Лидией Сергеевной. Она была будто и не учительница вовсе, а общая бабушка. Каждого могла пожалеть, с каждым поговорить по душам… Даже ругала и то ласково. Им все «англичане» завидовали и мечтали перейти во французскую группу.

А теперь оказалось, что учить французский не так уж и весело. И ужасно сложно. И что на домашние задания уходит времени больше, чем на русский, математику и литературное чтение вместе взятые.

Владислава Константиновна очень много задавала. Но самое главное — она потом спрашивала то, что задавала. И на уроках говорила только по-французски. И заставляла группу отвечать по-французски на свои вопросы. Она учила правильно читать и правильно произносить. Слушала ответы, вздыхала: «О-ля-ля!» или «Кэль кошмар!». И ставила всем тройки. А иногда и двойки.

— Этот французский — просто жуть! — возмущалась группа. — Как это можно выговорить? Язык сломаешь! Эта Владислава Константиновна просто издевается над нами! Хотим Лидию Сергеевну!

Они теперь оставались в четверг после пятого урока на французский, хотя в расписании в этот день иностранного языка не было вовсе. Новая француженка решила, что трех раз в неделю недостаточно, чтобы догнать программу, и проводила лишний урок в свое свободное время. Вот и получалось, что французский надо учить почти каждый день. Теперь пришла очередь «англичан» злорадно хихикать и отпускать колкие шутки. Они были счастливы, что наконец-то наступила справедливость. Теперь «французы» мучаются так же, как мучились они.

Три недели спустя учительница третьего «А» забеспокоилась.