Уровень – Черный

Хэйс непонимающе сводит брови к переносице.

– О чем это ты?

Пожимаю плечами, улыбаюсь самыми уголками губ и подбородком указываю на так и стоящую на тумбочке бутылку:

– Она неполная.

Хэйс недолго смотрит туда же, переводит внимание на меня и серьезно сообщает:

– Я не пил.

Пожимаю плечами, пытаясь показать, что на самом деле мне все равно прикладывался он к бутылке или нет, затем говорю честно:

– Я бы ни капли не удивилась, если бы подобный разговор со мной завел Линкольн. От тебя же слышать нечто подобное… как минимум, непривычно.

Хэйс поднимает бокал и делает большой глоток, даже не поморщившись при этом. На секунду мне кажется, что он прячет за бокалом усмешку, но когда Хэйс снова опускает руку, его лицо остается все таким же бесстрастным, как и всегда.

– О'Брайена здесь нет, поэтому тебе придется довольствоваться мной.

Бездумно киваю и зачем-то еще раз отпиваю отвратительную жидкость, которая скорее всего прожжет дыру в желудке, но сейчас мне на это наплевать. Хэйс любезничает со мной, а это странно. Будь здесь Линкольн, все было бы проще. Но в любом случае пришлось бы лгать. Что я и собираюсь сделать прямо сейчас.

– Мои родные умерли, Хэйс, – замечаю отстраненным тоном, внутри становится до невозможности противно, что вообще-то странно. Я ведь все время вру. И этот случай не является чем-то необычным. – Нет, даже не так. Их убили. Ты ведь слышал, что сказал тот мужчина про множественные поджоги.

– Знаю. Уверен, расследование в итоге приведет к виновнику, которого накажут по всей строгости закона.

Медленно качаю головой. Вот в чем я убеждена на все сто процентов, так это в том, что никто и никогда не выйдет на Данэма и уж тем более не посадит его в Хейдс, где хренову ублюдку самое место. Впрочем, как и мне.

– Возможно, – произношу, не скрывая недоверия в голосе. – А до тех пор… – обрываю себя и качаю головой. Я не могу не то что рассказать о Рони, а даже дать намек на нее.

– Договаривай, – просит Хэйс.

Впервые не слышу командных ноток в его голосе, но даже не успеваю удивиться этому факту, потому как пытаюсь придумать достойный ответ. Но ничего не приходит на ум, ведь мыслями я снова возвращаюсь к сестре. А что если чертов прихвостень Данэма – Леонард – что-то с ней сделает? Но сказать, что переживаю о благополучии другого человека, я не могу, поэтому переношу ситуацию на себя.

– Хэйс, эти люди убили не всю семью…

– Тебя никто не тронет, – перебив, заявляет он.

Качаю головой.

– Откуда ты…

Он снова перебивает:

– Здесь ты со мной, а значит в безопасности. Про Центр Z и говорить не стоит.

На миг сердце замирает, а потом пускается галопом. Зачем Хэйс говорит мне все это? Его слова ясно указывают на то, что сейчас куратор гораздо сильнее, чем я сама, заботится о моем благополучии. У меня же перед глазами стоит сестра и чертов Леонард, задумавший что-то недоброе. Следующие слова вырываются сами и значат совсем не то, что слышит Хэйс.

– Возможно, прямо сейчас убийца движется к цели, чтобы закончить начатое.

– Перестань! – грубовато обрывает Хэйс. – Если тебя настолько это волнует, останешься сегодня здесь.

Выныриваю из мыслей о сестре и ошарашенно смотрю на своего куратора. Это точно он? Или кто-то похитил Хэйса и заменил его доброй версией, или братом-близнецом.

– Чего?

– А я переночую в твоем номере.

Ну уж нет! Не хватало еще, чтобы Хэйс случайно или намеренно увидел что-нибудь провокационное в моем телефоне.

– Нет, – едва ли не выкрикиваю. Он чуть удивленно прищуривается, и я, не придумав ничего лучше, пытаюсь свести все в шутку. – Разбираться еще и с твоей смертью я как-то не готова.

Несколько секунд он смотрит на меня со смесью недоверия и любопытства, затем качает головой и поднимается, залпом осушив остатки алкоголя.

– Ладно. Допивай и ложись. Завтра нам предстоит трудный день. А пока, чтобы тебе было спокойнее…

Хэйс не договаривает, ставит бокал на тумбочку, ненадолго отходит к сумке, достает из бокового кармана пистолет и кладет его на кровать рядом со мной.

Все это время я тупо смотрю на него, все еще сражаясь с ощущением, что передо мной вообще не тот человек, которого я знаю. Хэйс ловит мой оценивающий взгляд и слегка приподнимает правую бровь. Не нахожу ничего лучше, чем в два глотка осушить бокал. На глазах тут же выступают слезы, а дышать становится трудно. Хэйс забирает у меня стакан и ставит рядом со своим, затем подхватывает бутылку и уносит ее в сумку. Возможно, мне только слышится, но кажется, будто он говорит нечто вроде «это нам больше не понадобится».

– Хэйс? – хриплю я, когда он уже застегивает молнию.

– Говори, – позволяет он.

А вот и знакомый мне куратор вернулся.

– Где ты взял выпивку, если здесь нет бара?

Он отвечает без промедлений:

– О’Брайен чуть ли не силой запихнул бутылку в карман сумки перед самым вылетом.