Уровень темных

Рейн растер лицо руками, усилием воли прогоняя обрывочные воспоминания о Патрике Крофте и о том, чем закончилась их встреча. Боль слегка унялась, взгляд прояснился. Темную пелену постепенно растаскивало, как разволакивает после грозы небо. Вот-вот появятся первые проблески солнца, и злость, клокочущая в груди от мысли, что Лана осталась дома с другим мужчиной, тоже уймется. Он ушел так быстро еще и потому, что боялся. Его могло накрыть этой темной пеленой прямо там, он атаковал бы Варта, и это закончилось бы трагедией. Рейн даже не знал, что было бы хуже: если бы он убил следователя Легиона или если бы тот убил его. Самое плохое, что в процессе могла пострадать Лана – этого он боялся больше всего.

Здесь, на тихой пустынной улице, его постепенно «отпускало». Шипение злобных голосов стихало, мысли прояснялись с каждым новым глотком холодного воздуха. Наконец Рейн почувствовал в себе силы оттолкнуться от стены.

Наверное, стоило обо все рассказать Аранту. О тревожным снах, о темной пелене, что время от времени падает на глаза. Обо всем, что он пережил и перечувствовал на уровне темных, но Рейн боялся. Боялся, что если начнет говорить, не сможет остановиться. А рассказывая, рано или поздно разрыдается как ребенок от жалости к самому себе и страха перед тем, что все это вернется. Ему не хотелось терять уважение Аранта, а тому едва ли будет приятно видеть молодого протеже в таком состоянии. Поэтому Рейн держался, молчал. И пока справлялся.

В переулке рядом послышались голоса. Рейн тревожно обернулся: ему совершенно не хотелось ни с кем сталкиваться. Он уже собирался пойти в противоположном направлении, когда его слуха коснулись несколько внятных фраз, заставивших замереть на месте. И вместо того, чтобы пойти прочь, Рейн, стараясь оставаться незамеченным, пошел на звук голосов.

Глава 10

– Я не понимаю, как мы в принципе дошли до жизни такой? – горячился МакКензи, потрясая рыжей шевелюрой.

Он приблизился к рабочему столу короля на недозволительное расстояние, и будь в кабинете хотя бы один представитель службы королевской безопасности, его бы уже обездвижили. Однако король обычно не испытывал потребности прятаться за охрану, поскольку магически был сильнее всех членов Совета вместе взятых. А сейчас в его рабочем кабинете присутствовали всего двое: горящий праведным гневом МакКензи и нарочито спокойный, равнодушный к истерике коллеги Касич. Последний оставался на подобающем расстоянии.

Когда МакКензи уперся руками в край стола и наклонился вперед, Сорроу не выдержал: угрозы от нервного Советника он не чувствовал, но у того из-за вхождения в раж изо рта полетела слюна, а это было уже очень неприятно. Король встал и вышел из-за стола, чтобы контролировать расстояние между собой и МакКензи.

– Все мероприятия, которые проводят господин Чоу и СКБ, санкционированы лично мной и продиктованы необходимостью, – заявил он холодно, отходя к большому окну и становясь к гостям спиной, что тоже было некоторым нарушением принятого порядка. – Мы имеем дело с угрозой государственной безопасности.

– И что? – ни сдержанный тон короля, ни упоминание государственной безопасности не охладили пыл МакКензи. – Вы действительно считаете, что человек вроде меня может представлять угрозу? Трясите Касича и его оппозицию!

Он кивнул на спутника, с которым, казалось, пришел как с союзником, поэтому его слова удивили короля настолько, что он даже обернулся к посетителям.

МакКензи по-прежнему стоял у его стола, скрестив руки на груди, и оставался пунцовым от раздражения. Этот цвет лица довольно забавно сочетался с его шевелюрой, поэтому Сорроу торопливо перевел взгляд с него на Касича, чтобы не рассмеяться.

Глава оппозиции тоже не двинулся с места и стоял посреди кабинета, сцепив руки за спиной и снисходительно улыбаясь. В отличие от короля, он не считал зазорным демонстрировать, что вид и поведение коллеги его смешат.

– Вы тоже возмущены поведением моей службы безопасности? – поинтересовался у него Сорроу.

Касич мотнул головой.

– Нет, меня действия господина Чоу не удивляют и не огорчают. Уж если вы заподозрили заговор у себя под боком, то логично подумать на меня и моих соратников. Но мне нечего скрывать, а потому меня допросы и обыски не раздражают так, как господина МакКензи.

Он покосился на коллегу по Совету, а у того от очевидного намека лицо потемнело еще больше. Сорроу даже забеспокоился: как бы Советника не хватил удар прямо у него в кабинете. Пресса будет просто счастлива…

– Тогда что вы здесь делаете? – поинтересовался король у Касича, надеясь таким образом сменить тему. – С какой проблемой пришли?

– Да все с той же, – пожал плечами Касич. – Время идет, а вы так и не занялись вопросом о преемнике. Мне кажется, сейчас это становится даже более актуально, чем было на заседании совета три недели назад. Если заговор действительно существует.