Урожденный дворянин. Мерило истины

– Не… – протянул Петухов, отступив и отдавив кому-то ноги. – Чего базарить-то? Разобрались же, все нормально, все по понятиям…

– Ни у кого никаких претензий, – быстро добавил Шапкин, боязливо следя за движениями рядового Гусева.

– Ну, у вас, может быть, и нет, – сказал Гусь, – а у нас остались. Разобрались-то не со всеми… Не со всеми, говорю, разборки закончились! О-о!.. – выцепив взглядом в группе новобранцев Женю Сомика, широко улыбнулся он, точно только сейчас его заметил. – Кого я вижу! Привет, сучонок… Братва! – обратился Саня снова ко всем. – Я вас что-то не понимаю. Вроде бы вы нормальными пацанами нам показались…

Он взял паузу, в течение которой послышались несколько голосов, спешащих подтвердить, что они пацаны действительно нормальные и никакие другие.

– А если нормальные, почему тогда с падлой общаетесь, а? – поставил вопрос ребром Гусев. – Неясно, что ли, что это за тухлый тип? Ты, стукачилло! – гавкнул он на Сомика, вокруг которого моментально образовалось пустое пространство. – Ты, сука, вообще поляны не сечешь? У тебя в башке отложилось, что ты натворил?!

– Я ничего не натворил! – взвизгнул Сомик и, сразу начав задыхаться от режущего грудь волнения, принялся объяснять: – Я пацанам уже все рассказал, как было! Я не стучал! Я не стучал! Я… когда все началось, выбежал из казармы… Потому что в туалет захотел.

– Дальняк у нас не на дворе, как в твоей сраной деревне, – пискляво заметил Мазур, отодвинувшись к двери – надо думать, чтобы пресечь возможные попытки Жени снова улизнуть. – А в помещении. Что, к цивилизации до сих пор не привык?

– Я… знаю, что в помещении. Просто… в туалете кто-то был… И я… Ну, не пошел туда.

– И кто там, интересно, был? – спросил Мазур.

– Мансур, – ответил за Сомика Саня Гусь. – Кроме него, больше некому. Если этот сучонок не врет, конечно…

– Я не вру! И я не это… не сучонок. Да, Мансур там был! И я… я…

– Забоялся он, – басом сказал Петухов, – понятно же… И прыснул на улицу.

– А ты бы не испугался? – тоненько огрызнулся Женя. – И кто бы из вас не испугался? Он вон какой!

– Хорош тянуть! – рявкнул опять рядовой Гусев. – Давай закругляй скорее свою историю!

– Выбежал я на улицу, – послушно затараторил Сомик. – А прямо мне навстречу старший лейтенант Бородин. Я спрятаться хотел, даже пригнулся, да он меня уже увидел. Как схватил за руку! «Ты чего тут ныкаешься?» – говорит. А я молчу! Вот честное слово – я молчал, ничего не говорил ему! – натолкнувшись на ключевой момент в своем повествовании, Женя даже, кажется, осмелел. По крайней мере, он расправил плечи, и щеки его, до того синевато-белые, как разбавленное молоко, зарозовели. – Вот клянусь, чем угодно… сердцем матери клянусь – я ему ничего не говорил! Он сам меня потащил в казарму. Тащил и говорил: «Сейчас разберемся…» Ну, а дальше вы знаете… Почему же я получаюсь стукач? Я ведь не доносил? Не доносил. Так… само собой получилось.

Мазур вопросительно глянул на Гуся. Тот неопределенно хмыкнул.

– Не, так-то выходит, Женек не стукач, – несмело высказался кто-то невидимый из-за спины такого же, как и он, новобранца.

– Может, не стукач, так ссыкло, – презрительно скривился Гусь. – Небольшая разница… Как же ты это, родной? – придвинулся он к Сомику поближе. – Твой братан-земляк… Александр Вениаминович Каверин – во как прыгает! Высоко, жаль не прицельно. А Двуха вообще боец-камикадзе, один попер против всех. А ты – лох сопливый и ссыкло… Как и дружок твой – Гуманоид!

Рядовой Гусев замолчал, утирая губы.

– Что бельма вытаращили? – усмехнулся он удивленным глазам новобранцев. – Скажете, не так, что ли? Гуманоид… Корчил из себя невесть кого… Чтоб его психом считали и не лезли к нему, а на деле оказалось… – Гусь презрительно скривился.

– Он же… – робко провякал кто-то, – самого Мансура угомонил…

– Ко-ого-о?! – растянул слово в показушном великом изумлении Саня. – Что-о сделал?! Да вы вообще, балбесы, не догоняете. Эх, вы, духовенство… Мансур просто вовремя просек, что палево. И связываться не стал на тот момент. Себе дороже – лишний раз шакалам подставляться. На другое время Мансур разговорчик отложил. А этот Гуманоид ваш ранним утречком, вместо умывания, побежал, крыса, особисту жалиться. Я сам видел! И не я один. Ведь не к командованию побежал, а к особисту! Сообразительный какой, сука… Поплакался там нашему контрразведчику, тот его, видать, и пообещал пока что упрятать в дальний наряд. Вы не в курсе разве, что Гуманоида в наряд отправили? А? То-то… Считаете, так вот просто ни с того ни с сего? Да вас, духариков, в такие наряды, если хотите знать, и не положено посылать – сопливые еще, не шарите. Для него, для Гуманоида крысиного, исключение сделали. Чтоб бедняжке рыло не начистили за его базары за гнилые. Ну, ничего… Вот вернется он, никуда не денется – тогда Мансур с ним квитанется.

Сокрушительное объяснение Гуся обескуражило новобранцев, только еще недавно упивавшихся фантастическими версиями по поводу исключительности рядового Василия Морисовича Иванова.