Усадьба леди Анны

— Ну, ежли время будет… — с сомнением почесал клочкастую рыжую бороду мастер. — Это пока я резьбу наведу и лаком вскрою…

— Не нужно резьбы и лака! Ничего такого не нужно. Просто три куска доски крепко сбейте, вот и все.

— Как скажете, госпожа, — согласно кивнул ей собеседник.

Скамеечку принесли буквально через пару часов, и Анна, усевшись на сундук, поставила на нее ноги.

— О, вот так — прямо отлично!

— А я-то гадала, зачем она вам понадобилась! — рассмеялась мадам Берк.

— Здесь удобно будет сидеть вечерами и шить. А пока до обеда есть время, и можно еще прогуляться…

Прогулки были прекрасной отдушиной. Правда, мадам Берк настаивала на том, чтобы перед прогулкой герцогиня сильно пудрила лицо:

— Иначе ты загоришь, Анна! А это совершенно недопустимо! — дома, в процессе сборов мадам тяжело давалось обращение к герцогине на «ты». Но со временем она начала привыкать. Сейчас, в дни плавания, фрейлина уже почти не ошибалась.

Было у Анны время подумать и об отношениях с мужем, и о нем самом. Мыслями своими она не делилась ни с кем, считая их слишком личными.

«Он молод, несколько наивен, но совсем не глуп. Стесняется своего шрама, как ребенок веснушек. Он симпатичен мне, но…

Рядом с ним я чувствую себя просто старухой. Дело ведь не в молодом теле, а в совершенно разных моральных принципах. Ему, например, в голову не приходит, что любовница — это дурно.

Сейчас он смотрит на меня, как на новую игрушку, миленькую и интересную. Даже ухаживать пробует. Весь вопрос в том, насколько серьезно он меня воспринимает. Достанет ли у него ума понять, что места герцогини мне мало? Что я хочу семью с равным мне мужчиной, а не с избалованным юнцом?

И что я буду делать, если он начнет настаивать на своих… правах? Помереть от секса я, конечно, не помру. Но и относится после этого к нему с доверием не смогу. Господи, да что же все так сложно-то?!».

Впрочем, эти мысли, как и многие другие, она тщательно скрывала. Радовалась тому, что он ей не противен, и надеялась, что это знакомство выльется во что-то большее, чем просто договорной брак. Если у него хватит ума не спешить.

Первые два дня собственного мужа, о котором столько думала, герцогиня почти не видела, а вот к вечеру третьего он постучал в ее каюту.

— Присаживайтесь, Максимилиан, — Анна любезно указала ему на один из стульев, но тот, мрачновато глянув на мадам Берк, попросил:

— Анна, нам нужно поговорить… Наедине поговорить.

Женщины переглянулись, и герцогиня, слегка пожав плечами, ответила:

— Как скажете. Мадам Берк, ступайте, пожалуйста, к себе. И спокойной вам ночи.

— Благослови вас Господь, ваша светлость, — фрейлина поклонилась, и захватив с собой Бертину, ушла.

Некоторое время Анна молчала, но герцог не начинал беседу, мрачно рассматривая скатерть на столе. Наконец она потеряла терпение:

— Максимилиан… Что вы хотели мне сообщить? Что-то случилось?

Муж резко поднял голову и, внимательно приглядываясь к ней, ответил:

— Анна, я прошу у вас даже не доверия, а понимания. Ситуация слишком… слишком сложная.

— Я слушаю вас.

— Ваш дядя, герцог Фернандес де Веласко, стал послом при дворе его королевского величества Алессандра дель Канетто.

Анна замерла, размышляя: «Боже мой! Я так счастлива, что вырвалась оттуда. И вдруг такое вот напоминание. Слава богу, что мне нет нужды встречаться с ним! Но… Чем именно расстроен Максимилиан?»

— Что вас смущает?

Герцог машинально встал, собираясь пройти по комнате, но почти тут же уселся вновь: слишком малы были эти апартаменты. Тема была щепетильная и неловкая. Он не знал, как к ней подступиться, но отвечать было необходимо:

— Я понимаю, что вы рады будете встрече с вашими родственниками, Анна, но… У меня есть огромная просьба.

— Слушаю.

— Я прошу вас сохранить в тайне тот момент, — он отвернулся, делая вид, что смотрит в иллюминатор, — что наш брак не консумирован.

Смех жены так удивил его, что он даже не сразу сообразил, что спросить.

— Что… Почему вы… Анна, что смешного я сказал?!

— Максимилиан, если вы думаете, что я горю желанием повидать свою родню, то вы ошибаетесь. Я приложу все усилия, чтобы больше никогда в жизни не сталкиваться с ними.

— Но… Но почему, Анна?! Они ведь ваша семья? Они любят вас и заботились о вас. Я не понимаю… — его действительно поразила эта странная и неуместная вспышка веселья.

Анна отсмеялась и ответила:

— Максимилиан, вам достаточно будет знать, что любящая тетя звала меня Жабой. А любящего дядю я видела считанные разы: ему не было до меня никакого дела. Так что можете быть спокойны. Я совершенно точно не побегу жаловаться им.

— Понятно, — герцог задумчиво покивал головой и вдруг добавил: — Я ничего не знаю о вас, Анна. Совсем ничего.

— Я знаю о вас не многим больше, — парировала она. — И моей вины в этом нет, ваша светлость.

— Позволите завтра днем пригласить вас на прогулку, леди Анна? — Максимилиан обращался к ней весьма официально, и только улыбка говорила о том, что он просто шутит.

С этого дня он выкраивал время и на прогулки, и на вечерние посиделки с женой. И ни разу не дал ей понять, что он торопится.