– Я должен найти Чижа, если он сбежал, или попытаться освободить его, если он в плену, – тихо, но решительно проговорил Иван, сидя перед керосинкой.
Окна были завершены одеялами, чтобы свет не заметили снаружи. Илга глядела на него, и в ее лице читался неподдельный страх. Неужели пойдет на такое?
Иван устало уронил голову на руки. Что он мог один и без оружия против фашистов? Ощутил, как маленькая женская ладошка мягко погладила его по плечу, пытаясь поддержать. Мужчина с раздражением дернулся, словно отмахиваясь от назойливой мухи. А потом спохватился и виновато посмотрел на Илгу. Она безумно боялась немцев, и он это видел.
Несчастная, напуганная… Ей-то сейчас каково? У нее был только дед, и он исчез, возможно, убит. Из жалости Лалин повернулся к девушке, обнял ее за плечи, она сама подалась к нему, прижалась к груди. Так они и сидели у слабо горевшей керосинки.
Иван чувствовал, как неистово колотится сердце Илги. Все-таки она еще дитя, хоть и хочет казаться опытной соблазнительницей.
Глава XII
– Я в город. Нужно снять деньги, – говорил Олег, проверяя, на месте ли телефон, документы, бумажник. – И вообще на днях собираюсь домой. Твой Юрьянс морочит мне голову какой-то чепухой. Надоело. У меня нет времени, чтобы тратить его непонятно на что. Мне нужно скоро выходить на новую работу.
– Значит, ты бросаешь меня здесь? – Мила в очередной раз убедилась, что все его взгляды и намеки существовали только в ее воображении.
Она утонула в собственных иллюзиях, как маленькая девочка. Ему до нее совершенно нет дела, и он об этом открыто говорил. В подтверждение ее мыслей Олег произнес:
– В каком смысле бросаю? Ты же сюда сама приехала, значит, как-нибудь уедешь. Тем более у тебя тут дела.
– Я уже почти написала материал.
– Да мне, если честно, все равно.
Когда автомобиль Лалина скрылся за воротами, расстроенная Мила спустилась в гостиную, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Она чувствовала, что ее тянет к Олегу все больше и больше. Ну и пусть катится к своей Наталье. Надо было ему так и сказать.
В гостиной Айварс Эженович о чем-то беседовал с Кристапом. Тут же был Виктор, но он в разговоре не участвовал, а сидя в кресле, листал глянцевый журнал на автомобильную тематику.
– Ну что, Милочка, чем вы меня порадуете? – повернулся Юрьянс к появившейся в дверях Миле.
– Мы ездили в деревню, где жил ваш дед, и там действительно подтвердили, что он во время войны прятал русских летчиков, – принялась рассказывать девушка, опустившись в кресло, обитое темно-зеленым велюром. – Я поговорила с местными жительницами, опишу их воспоминания в статье. Правда, женщины мало что помнят, они тогда были очень юными.
– Надо было у мужчин спрашивать, – неожиданно раздался голос Виктора, даже не поднявшего лица от журнала. – Женщины наверняка что-то напутали или упустили.
В его фразе ясно слышалась неприкрытая насмешка. Мила с возмущением повернулась к нему:
– Откуда такое предвзятое отношение к женщинам?
– Почему предвзятое? – он посмотрел на нее, и его брови взлетели вверх, демонстрируя искреннее удивление. – Это факт. Вы же не будете спорить, что женщины любят приукрасить события, а то и переврать, потому что что-то неверно поняли.
Миле, и так удрученной после слов Олега, захотелось ударить его по самоуверенной физиономии.
– То есть вы всех без исключения женщин считаете сплетницами и фантазерками, не способными излагать серьезные мысли?
– Заметьте, не я это сказал! – откровенно насмехаясь, Виктор перефразировал героя знаменитого советского фильма «Покровские ворота».
– Я думаю, говорить плохо о женщинах могут только обиженные и недолюбленные мужчины, – выпалила Мила, кипя от гнева и стараясь посильнее уязвить оппонента.
– Как вам будет угодно, – усмехнулся тот. – Вот еще одна глупая типично женская черта – обижаться на правду и голословно оскорблять.
Журналистка задохнулась от обиды.
– С вами противно разговаривать! Вы все перекручиваете и преподносите в выгодном вам свете! – воскликнула она, поднялась и повернулась, чтобы выйти вон.
Юрьянс-старший и Кристап растеряно переводили взоры с Виктора на Милу и обратно. Никто не ожидал, что эта ничего не значащая беседа выльется в столь ожесточенную перепалку.
– Виктор, ну что ты, – донеслись до нее слова Айварса Эженовича. – Зачем так резко с девушкой… Я тебя не узнаю! Разве сложно промолчать? Она наша гостья, хоть на это бы сделал скидку! Мила, постойте.
Но она уже покинула гостиную, чувствуя, как пылает лицо и из глаз готовы хлынуть слезы. Мужчины, – самовлюбленные, всегда уверенные в своей правоте, высокомерные, –просто отвратительны!
В своей комнате девушка, доставая салфетки, чтобы вытереть слезы, случайно задела стеклянный подсвечник и тот с треском разлетелся на куски, усыпав осколками пол. Мила бросилась на кровать, и натянула на себя покрывало.