Усадьба «Розель»

— О, наконец, настал тот час, когда я снова вижу вас, уже надеясь на взаимность! — пропел Лалин, подхватывая на руки теперь уже будущую супругу.

— Я убедилась — вы не трус. Вы так устали — это минус…Но я люблю вас — это плюс![1]

Мила расхохоталась, утыкаясь лицом ему в грудь.

— Вот ты дурак, Лалин! Если бы кто-то узнал, что это наша песня, я бы умерла со стыда!

— Ну, тебе же она раньше нравилась, — жалобно протянул Олег.

— Она мне и сейчас нравится. Но как-то это по-детски…

Лалин поставил ее на пол.

— Ну и чем займемся, пока дом в нашем распоряжении?

— Устроим романтический ужин с продолжением! — объявила девушка. — Кстати, Айварс Эженович подарил нам бутылку «отменного вина». Это он так выразился. Но вино, судя по цене, должно быть не плохое.

— Надеюсь, это бургундское, тысяча чертей, — воскликнул Олег голосом Боярского.

— Слушай, ты, поклонник советского кинематографа… Мне еще надо кое-что по работе сделать.

— Нет, к компьютеру я тебя не подпущу сегодня. Нам выделили всего один вечер, и ты его хочешь испортить?

Мила вынуждена была согласиться. Ее сердце рвано колотилось в сладостном предвкушении. Нужно было красиво одеться и сделать прическу. Им очень повезло, что все уехали на свадьбу к каким-то друзьям семьи в Резекне и вернутся лишь завтра, а то и послезавтра. От этих мыслей настроение моментально улучшилось. Хотя ночью девушка практически не спала. Ей приснилось что-то очень плохое, и больше она не сомкнула глаз. Теперь даже не могла вспомнить тот сон — какая-то печальная, даже трагическая история.

Ближе к вечеру доставили заказанные из ресторана блюда. Мила разложила все в красивую посуду, расставила бокалы и свечи. Банально, но как же мило! Потом — теплый душ, почти до пара. Девушка была более чем довольна новым комплектом нижнего белья, который приобрела как раз здесь, в Латвии. Классическое сочетание черного атласа и кружева делало ее манкой и соблазнительной, но ни капли не вульгарной. Длинные темные волосы были уложены в тугие блестящие локоны и с одной стороны схвачены маленькой сверкающей заколочкой. Ну и, конечно, облегающее черное платье с открытым декольте и вырезом на спине… Мила остановилась перед зеркальной дверцей шкафа-купе. Тонкое плетение браслета из белого золота на запястье, блеск сережек и глаз, которые от счастья светились много ярче драгоценностей. В ее образе чувствовался стиль, но не было холодности, часто присущей красоткам из глянцевых журналов. Девушка не без удовольствия отметила, что к ней вернулся былой лоск, появившийся в ее внешности впервые, когда она стала женой Лалина. Ореол загадочности и шика витал над ней, как над Незнакомкой из блоковских строк.

Наконец Мила была готова выйти к Олегу. «Дыша духами и туманами», она спустилась по широкой лестнице светлого дерева. Однако, появившись на ступеньках, девушка с трудом поборола желание накричать на молодого человека, ибо тот уже сидел за столом и что-то жевал. Подняв глаза, Лалин застыл с приоткрытым ртом.

— Ого! А я не во фраке.

Когда она садилась на галантно отодвинутый им стул, то ощутила, как мужская рука огладила и чуть сжала бедро. Улыбнулась, на короткий миг обнажив белые ровные зубки. Олег стал наполнять бокалы.

…Мила была уверена, что это легкое головокружение возникло из-за винного хмеля. Вино оказалось довольно крепким. Поцелуи Олега, смятое платье под ногами, рассыпавшиеся по плечам волосы, а потом — темнота. Сквозь эту темноту до нее доносился глухой, далекий и встревоженный голос Лалина. А потом он нес ее на руках через лес, и она доверчиво прижималась к его крепкому плечу…На мгновение из забытья девушку вырвала ощутимая пощечина. Но после этого Миле показалось, будто она летит в бесконечно глубокий колодец.

Когда журналистка открыла глаза, за окном уже светало. Мила приходила в себя как после резко оборвавшегося глубокого сна — голова была тяжелая, да еще и немного подташнивало. Как ни странно, первым, кого она увидела, был Айварс Эженович. Он стоял к ней вполоборота и что-то говорил. Мила пошевелилась, пытаясь освободить занемевшие руки. Но ничего не вышло. Оказалось, что девушка прочно привязана к стулу!

Заметив шевеление, Юрьянс обернулся. Теперь Мила увидела Олега. Тот был в таком же положении, как она сама. Лалин в одних трусах и Мила в нижнем белье и чулках сидели друг напротив друга, а между ними стоял профессор… Фантасмагория какая-то! Журналистка решила, что находится под действием наркотиков и видит галлюцинации.

— Вот и ты проснулась. Как раз вовремя.

— Что вы сделали? Что-то было подсыпано в вино? — язык плохо слушался ее, и слова складывались в предложение слишком медленно.

— Мы с твоим другом уже это обсудили. Да, это было обычное снотворное, — произнес Юрьянс.