Ущелье дьявола

- Они прелестны. Не сошьёте ли и мне такую же?

- Какое странное у вас желание! Зачем вам?

- На память о вас, красавица, - сказал Самуил. - Однако, какой ты храбрый юноша, несмотря на свой боязливый вид.

- Вот у меня есть готовая, возьмите, - расхрабрилась Лотта.

- А вы пришейте к ней ленточку, - попросил Юлиус

- Боже, какая пылкая страсть! - с комической ужимкой воскликнул Самуил.

- Ну вот, хорошо, - сказал Юлиус, принимая подушечку. - Благодарю вас, моя добренькая и хорошенькая Лолотточка.

Потом Юлиус снял со своего мизинца колечко и, протягивая его девушке, сказал:

- Возьмите это в обмен, Лолотточка.

- Но… я не знаю… право…

- Полноте, возьмите!

Лотта взяла перстенёк.

- Теперь нам надо распроститься, Лолотточка. Мы идём на лекции. Уже и так опоздали. Я ещё повидаюсь с вами на обратном пути.

- Вы уходите и не хотите даже пожать мне руку, - сказала девушка. - Наверное, вы очень боитесь Франца.

- Скорее, - потихоньку сказал Юлиус Самуилу, - фуксы идут в нашу сторону.

И в самом деле, трое фуксов как раз в эту минуту проходили мимо дома Шарлотты и видели, как Юлиус целовал руку у хорошенькой швеи.

- До скорого свидания! - сказал Юлиус, уходя вместе с Самуилом.

Когда они пришли в университет, лекции давно уже начались. Занятия в Гейдельберге очень схожи с нашими парижскими курсами. Десятка два студентов, хотя и не записывали ничего, но, по крайней мере, внимательно слушали. Остальные же потихоньку разговаривали или просто сидели молча и не слушали профессора, а иные даже позёвывали. Некоторые устроились в самых странных позах. На конце одной из скамеек лежал на спине какой-то фукс, задрав ноги вверх и протянув их по стене. Другой, наоборот, улёгся на живот и, оперевшись локтями о скамью, а руками подперев голову, с увлечением читал какую-то книжку.

Ни Франца, ни Отто не было на лекции. Когда она окончилась, Самуил и Юлиус вышли из аудитории в толпе других студентов. Было девять с половиной часов, как раз время заявиться в Большую Бочку, где предстояли любопытные дела и вакханического и трагического свойства.

Главный зал, куда вошли Самуил и Юлиус, был переполнен студентами. Их появление произвело сенсацию.

- Вот и Самуил! Трихтер, вот пришёл твой senior! - кричали студенты.

Очевидно, их ждали. Но общее внимание, которое сначала обратилось на Самуила, было мгновенно перенесено на Юлиуса, когда увидали, что Франц Риттер, весь бледный, отделился от толпы и двинулся прямо навстречу Юлиусу.

При взгляде на него Самуил едва имел время шепнуть Юлиусу:

- Будь как можно уступчивее. Постараемся устроить так, чтобы вся вина свалилась на наших противников, и чтобы в случае какого-нибудь несчастья свидетели могли показать, что не мы, а нас вызвали.

Риттер остановился перед Юлиусом и загородил ему дорогу.

- Юлиус, - сказал он, - тебя видели разговаривающим с Шарлоттой сегодня утром, когда ты шёл в университет.

- Очень может быть. Я спрашивал у неё, как ты поживаешь, Франц.

- Я тебе не советую шутить. Люди видели, как ты целовал ей руку. Знай, что это мне не нравится.

- Знай, что это ей вовсе не нравится.

- Ты балаганишь, чтобы вывести меня из себя?

- Я шучу для того, чтобы тебя успокоить.

- Единственная вещь, которая может меня успокоить, дражайший мой, это прогулка в компании с тобой на гору Кейзерштуль.

- Да, это правда: хорошее кровопускание в такую жару очень освежает. Я тебе его устрою, если хочешь, мой милейший.

- Через час?

- Через час.

Они разошлись. Юлиус подошёл к Самуилу.

- Ну, моё дело устроено, - сказал он.

- Ладно, а своё я сейчас устрою, - сказал Самуил.

Глава четырнадцатая

«Жидкая» дуэль

Самуил отвёл в сторону Трихтера, и верный фукс тут же отдал ему отчёт во всех своих действиях.

- Вот как было дело, - рассказывал Трихтер. - Когда я вошёл в трактир, Фрессванст завтракал. Я подошёл к его столу так просто, не показывая вида. Но, проходя мимо, я приподнял крышку на его кружке и, увидав, что в ней было простое пиво, я сказал тоном сожаления: плохой питух. Услыхав эти слова, он в ярости вскочил со стула. Но тут же сделал усилие над собой, стараясь успокоиться, и холодно сказал мне: это стоит хорошего удара рапиры. Я, конечно, не был этим нисколько встревожен и, сохраняя все тот же вид сожаления, ответил ему: ты видишь сам, что я был прав я обидел питуха, а мне отвечает дуэлянт. И тут же я прибавил: впрочем, мне всё равно, я одинаково согласен и на кружку, и на рапиру.

- Хорошо сказано! - заметил Самуил. - Ну, что же дальше?

- Тут он, наконец, начал понимать в чём дело. Если ты замышляешь бой на кружках, - сказал он, - то этим ты доставишь мне большое удовольствие, потому что у меня горло заржавело. Я пойду к моему senior'у Отто Дормагену и попрошу его быть моим секундантом. - А мой senior, Самуил Гельб, будет моим свидетелем, - ответил я. - Какое же оружие ты избираешь? - спрашивает он. А я отвечал: вино и ликёры. Ну и вот теперь в синем кабинете все приготовляется для этого достопримечательного сражения. Дормаген и Фрессванст уже там и ждут вас.

- Не будем же заставлять их дожидаться, - сказал Самуил.