Уши – не повод для развода!

Приказала себе успокоиться, а не впадать в истерию. Все-таки я видела врага. Ограниченная малыми размерами щели, в которую он протиснулся, его маневренность была ниже моей, а, значит, у меня есть шанс. Успокоившись, аккуратно поползла за ножом. Марзг проводил меня внимательным взглядом, принюхался к металлическому запаху моей крови, и принялся рыть активнее.

Подняв нож и, как можно крепче зажав его в правой руке, попыталась составить план действий. Но в голову, как назло, ничего не приходило.

Зверь щелкнул челюстями в непосредственной близости от моей отдернутой ноги. Испугавшись, кинула в него котомку и, решившись, прыгнула следом, наваливаясь телом на огромную морду, что уже почти наполовину влезла в мое убежище.

Марзг затрусил головой пытаясь освободиться. Я же сталась удержать ставший неожиданно скользким и клейким нож в руке. Осознав, что нож постоянно вырывается из руки, по которой что-то течет липкой струйкой, посмотрела на руку, но в темноте ничего рассмотреть не удавалось. И тут моих ноздрей достиг сладковато-приторный запах крови марзга. Растерявшись, выпустила нож и почти тут же скатилась с головы зверя.

Упала, ударившись локтем о выступающий корень. Заскулила от досады и боли. Сжавшись в комочек, задвинулась подальше вглубь безопасного укрытия.

Почувствовав неприятную мокрую липкость на ноге, вспомнила о ране. Оторвав кусок подола, перебинтовала голень.

Марзг выполз из моего закутка, оставив достаточный для моего побега просвет. Но я не решалась. Сидела, вслушиваясь в происходящее снаружи, мечтая поскорее выбраться из островка безопасности ставшего темницей.

Хотелось есть, но котомка исчезла вместе с зверем.

Сколько я просидела в ожидании каких-то действий со стороны марзга не знаю. Но в какой-то момент терпение просто закончилось.

Осторожно, опасаясь выдать себя, подползла к выходу. Выглянув наружу, никого не обнаружила.

Неспешно выбралась из убежища. И встала, с удовольствием расправляя затекшие мышцы и ощущая, как сотня тысяч иголочек пронизывает мое тело, наполняя кровью.

Огляделась. Марзг обнаружился в нескольких шагах от моего убежища. Недвижимый, заляпанный кровью, он обессиленной кучей покоился под деревьями. Недалеко от него валялась и моя котомка.

Тихонько, боясь привлечь внимание огромного хищника, побежала забирать свои ценности. Но тот так и не отреагировал на мои движения. Открытые глаза были наполнены пеленой боли и страдания, и лишь вздымающийся бок говорил о том, что зверь еще жив.

Марзг умирал. И я уже подхватившая котомку и отвернувшаяся чтобы уйти, не выдержала. Вернулась. Сделала шаг к нему:

– Ты только не нападай и я помогу, – пробормотала, стараясь не растерять уверенность, с которой только что решила помочь.

Еще медленный шаг. Не отрывая глаз от замутневшего взора, что настороженно следил за каждым моим движением.

Еще шаг. Я приближалась, дрожа от страха. Но повернуть назад уже не могла. Глаза заволокло слезами. Даже боясь это страшилище, я не желала стать причиной его смерти.

Еще шаг. Марзг тихонько рыкнул и я остановилась:

– Не хочешь, чтобы я помогала? Я-то уйду, но тогда ты точно умрешь, – говорила я первое, что приходило в голову, лишь бы не утратить свою напускную смелость. – Дашь нам шанс? Не хочу становиться убийцей. Пусть ты и сам виноват. Напал. Напугал. Но как-то все равно не хочется…

Я все-таки приблизилась к нему. Он позволил, и даже больше не рычал. Только как-то совсем обиженно и виновато отводил глаза от моего пытливого взгляда.

Довольно большая, хоть и неглубокая рана обнаружилась на шее. Видно, пытаясь избавится от застрявшего в ней с рукоятью ножа, зверь только сильнее расковырял ее и почти утопил в ней нож. Что же делать? Достать нож? А если поток сиреневой жидкости усилится и он истечет кровью? Шить? Игла и прочная аргова нить у меня есть. Но как это сделать?

Подумав немного, решила пока не трогать нож, а стянуть нитками тот участок через который маленькой струйкой текла кровь.

– Будет больно, но так надо. Ты главное не рычи и не дергайся, – уговаривала я марзга так, словно он мог меня понять.

Опасливо поглядывая на огромного зверя (и как такой маленький нож, выглядящий иголкой на его шее, смог причинить столько вредя?), сделала первый прокол кожи, едва не переломив надвое иголку и приложив столько сил, что буквально запыхалась. Да уж, проколоть такую шкуру казалось чудом, и иголки надолго не хватит. И тут я вспомнила, что захватила с собой клей. Клей, которым уже неоднократно клеила ботинки, потому что они давно были на веревках, а тратиться на новые отец не собирался. Поспешно вытрусила все из котомки, отыскивая тюбик.

Страх зверя прошел вместе с первым уколом, который он позволил мне сделать не рыкнув. Оторвала еще тряпицу от подола. Выковыряла нож, удивляясь молчаливой терпеливости марзга. Медленно, подсушивая края раны тряпкой, наносила клей и стягивала их, зажимая на несколько коротких мгновений.