Ускользающая темнота

Зоя поняла, что никто ей не поверит. Она сделала еще пару попыток поговорить с отцом, но толку из этого не вышло. Владимир Михайлович считал все ее рассказы простым капризом и обидой за маму. Зоя ничего не могла поделать. Она все больше уходила в себя. Разговаривала только с куклами, особенно с Надей. Часами просиживала в папиной мастерской, которую он совершенно забросил, и в школе старалась ни с кем не общаться, особенно с Катей, которая вела себя еще надменнее, чем раньше, но пока никому ничего не говорила. И к Зое тоже не подходила. А Паша вообще пропал. Зоя не хотела спрашивать про него. Она очень страдала, сны перестали ей сниться. Ее мучила бессонница, и когда она под утро засыпала, то проваливалась в черную дыру, где была только пустота. Зоя решила смириться.

Настал день свадьбы. Отец пришел к ней утром.

– Зоя, я хочу тебе еще раз сказать, что всегда буду любить только твою маму. Но жизнь не стоит на месте. Мне нужна жена, а тебе подруга. Наташа хорошая женщина. Ты к ней привыкнешь.

– Папочка, пойми, я не против того, чтобы ты женился, – сделала она свою последнюю попытку. – Я против именно этой свадьбы. Это та женщина, которая...

– Так, дочка, ты уже взрослая девочка, – прервал ее отец. – И я надеюсь, что твои капризы скоро закончатся. – Он поцеловал ее в лоб и встал, показывая, что разговору конец. – В загс с нами можешь не ехать, но вечером будь любезна выйти к гостям в нормальном настроении. Будет узкий круг: мы, Наташин брат и пара коллег с работы. После свадьбы Наталья Владимировна и Катя переедут к нам. Я так решил. – И он вышел из комнаты.

Отец никогда, никогда не общался с ней в таком тоне. Оказывается, он может быть жестким и властным. Наверное, он на работе такой. Зоя даже не могла плакать, и мысли ее были спокойны и рациональны. Ее состояние напоминало то ли легкое помешательство, то ли чувства сами себя защищали от боли, притупляясь под руководством мудрого организма.

Она встала и пошла умываться, причесываться, одеваться. В квартире толпились незнакомые люди, что-то двигали, вносили, выносили. Всеми ловко заправляла Лиза. Полина готовила на кухне. Все было завалено продуктами – и откуда их столько взялось? На плите дымились кастрюли и сковородки. Противни, уложенные еще сырыми пирожками, были покрыты полотенцами. Няня стояла к ней спиной, и Зоя тихонько вышла. Говорить не хотелось. Она снова прошла мимо незнакомых людей, Лизы, которые совсем не замечали ее присутствия, и вернулась к себе в комнату.

Надо готовиться. Вечером свадьба. Хорошо, папочка, я сделаю все, как ты скажешь. Буду красивая и довольная. И пошла в комнату отца.

Со смерти мамы она очень редко здесь появлялась. На туалетном столике пока еще стоял мамин портрет с черной ленточкой наискосок. Она улыбалась на нем, как при жизни. Зоя открыла шкаф, полазила в ящичках столика, осмотрела полки. Большая коробка, которую она искала, лежала в комоде под маминой шалью. Она взяла ее и вернулась к себе.

Косметика, успевшая испортиться за столько лет, издавала странный, неприятный запах. Зоя поплевала на тушь. Повозила по ней засохшей кисточкой – мажет. Помада тоже оставила свой след на ладошке, румяна – на указательном пальце.

Тушь ложилась неровными кусками на детские короткие ресницы и, осыпаясь черным порошком, оставляла на скулах темные тени. Румяна пятнистыми следами покрывали щеки. Старая красная помада никак не хотела нормально ложиться и превращалась в катышки. Зоя стирала ее, наносила снова, и вокруг губ образовались темно-розовые разводы, которые их делали еще больше бесформенными.

Это было лицо урода, странного карлика из шапито, решившего развлечь публику и разукрасившегося нелепым гримом. Никто не заходил к ней. Все были слишком заняты. Она смотрела на себя в зеркало и радовалась собственному безобразию. Злоба и отчаянье овладели ей. Она прислушивалась к этим новым для себя чувствам, стараясь их понять. Будучи хорошей девочкой, странно обнаружить в себе незнакомые и, как она считала, постыдные качества. Она хотела сделать назло, хотела выйти и сказать: «Вот, папочка, видишь, какая я послушная девочка. Я даже накрасилась, чтобы быть красивой на твоей свадьбе!» Еще Зоя обязательно решила накинуть мамину шаль. Пусть папа не забывает, что он однажды уже был женат.

Так прошел час, а может, и больше – Зоя не смотрела на часы. В коридоре раздался шум. «Идут! Идут! Господи! Ничего не успела!» – причитала Полина. Она приоткрыла Зоину дверь. – «Зоюшка! Идут! Пойдем!» – «Я сейчас, Полиночка», – ответила девочка уже исчезнувшей няне. Она медленно встала. Еще раз оглядела себя в зеркале. И осталась довольна. Осторожно поцеловав Надю, она прижала ее к себе и вышла встречать молодых.

В коридоре шумно толпились, шутили и смеялись – очень красивая Катя в новом платье, прекрасная Наталья в новом платье, импозантный папа в новом костюме, несколько гостей из коллег.

Боже! Этого не может быть, не может, не может.