Успех

Как благородна телеграмма Жака Тюверлена! Ни звука о своей роли, только радостная весть. Так что же это — везение? Случайность? И Жак тут совсем ни при чем? Иоганна так гордилась Тюверленом.

Она позвонила Каспару Преклю. Повесила трубку прежде, чем тот успел подойти к телефону. Телеграфировала Мартину, хотя и знала, что телеграмму ему передадут не раньше, чем министр официально распорядится освободить заключенного Крюгера. Позвонила адвокату Лёвенмаулю и попросила немедленно выхлопотать ей свидание с Мартином. Лёвенмауль еще ничего не знал. Он очень обрадовался, хотя в этой радости и была кислинка, поскольку не он добился освобождения своего подзащитного.

Ночью Иоганна начала разбираться во всей путанице происшедшего. Что она ни делала, все оказывалось ненужным и бессмысленным. События шли своим чередом, словно она ничего и не предпринимала. Почему Мартина выпускают из тюрьмы? Потому что Жак пришелся по душе какому-то американцу. Нет, даже и не поэтому. Его выпускают из тюрьмы, потому что американцу понравилась песенка тореадоров из обозрения «Выше некуда». Тюверлен с полной ясностью растолковал ей, что, не будь этой песенки, вряд ли он познакомился бы с мистером Поттером. Итак: Гесрейтер, Гейер, Гейнродт, Мессершмидт, Кленк, Пфистерер, Катарина, шалопай, претендент на престол Максимилиан, г-н Леклерк — все, что они делали или не делали, не имело никакого значения, все это было ни к чему. И даже пронзительный очерк Жака Тюверлена ничего не решил в ее правом деле. Решили его несколько музыкальных тактов неведомого композитора — Иоганна даже имени его не знала.

Нет, решило его то обстоятельство, что денежный пузырь дал доллары баварскому правительству.

Но не будь этих нескольких тактов, вряд ли он расщедрился бы.

Мысли вихрем неслись и скакали у нее в голове. Все это слишком сложно; без Тюверлена ей не разобраться.

Видит бог, теперь уже невозможно говорить, что Жаку не везет. Да оно и естественно — победу над правительством может одержать только такой человек, как Тюверлен, но уж никак не заурядная женщина, например, она, Иоганна Крайн. И если хорошенько подумать, есть какой-то смысл в том, что Жак написал это идиотское обозрение; даже в глупейшей песенке тореадоров — и то есть смысл. И человек рождается везучим или невезучим.

Ее ночное видение — она стоит в ожидании на пустынной дороге, ведущей в Одельсберг, — скоро станет реальностью. Взять ли ей с собой костюм для Мартина? Еще три месяца — и наступит лето, и он сможет надеть серый костюм, в котором его привезли в Одельсберг. А что будет, когда он освободится? В Мюнхене на него все накинутся, как коршуны. Пока не будет покончено с этим Кутцнером, и со свастикой, и с ежедневными беззакониями, Мартину в Мюнхене не место. Придется ей уехать с ним.

Ну, а как же быть с Жаком? В телеграмме нет ни слова о его возвращении. Нехорошо получится, если Мартина выпустят, а Жака в это время здесь не будет. И как сложится ее жизнь, если Жак вернется, когда она уедет?

Ей-то что дает освобождение Мартина? Ведь он стоит ей поперек дороги.

Иоганна пришла в ужас от собственных мыслей. Тут же подавила их. Она радовалась освобождению Мартина. Тщательно, хотя и не без надрыва обдумывала, что надо сделать, чтобы он легче и незаметнее перешел к свободному существованию.

Но пусть Иоганна сразу прогнала те мысли, все же они промелькнули у нее в голове и дошли до сознания. И потом она никогда не старалась скрыть от себя, что они у нее были.

32

De profundis

Напрасно Иоганна ужасалась, думая, как сложится ее жизнь, когда заключенный Крюгер выйдет на свободу. Потому что заключенный Крюгер на свободу не вышел.

Иоганна получила телеграмму Тюверлена днем. Ночью Крюгер никак не мог уснуть. Он лежал на койке, слушал завывание южного ветра за стенами огромного тюремного здания, в подвалах, трубах, дымоходах.

Самые черные дни Крюгера остались позади. Как только Гартль стал министром юстиции, человека с кроличьей мордочкой заверили, что он скоро получит повышение, которого так долго ждал. Фертч весь светился, озаряя лучами счастья и своих «пансионеров». Вернул он и Мартину Крюгеру кое-какие из прежде отнятых льгот.