Успенский мост

Светленький уголок по размеру не превышал её собственную «конуру». Всё то же самое – небрежно застеленная узкая кровать, тумбочка с будильником и лампой, заваленный одеждой стул, небольшой шкаф, дверь в крошечную душевую.

Из шкафа донёсся шорох, дверца слегка качнулась. Подойдя к створкам, Лика приблизилась к щели и прошептала:

– Не надо меня бояться, мне здесь тоже не нравится.

Снова шорох внутри шкафа.

– Я хочу отсюда сбежать и, кажется, знаю, как это сделать.

Створка потихоньку открылась, и наружу выползла лохматая заплаканная девчонка. Выпрямившись, она окинула Лику оценивающим взглядом.

– С чего ты взяла, что я хочу отсюда сбежать? – с наигранным вызовом спросила Мажорка.

– Я видела, как ты пыталась.

Девчонка некоторое время неуверенно переминалась с ноги на ногу, потом, скрестив руки, обхватила себя за плечи.

– Тебя как зовут? – как можно дружелюбнее спросила Лика.

– Вика, – после паузы выдавила девчонка. – А тебя?

– А я – Лика.

– Ты давно здесь работаешь? – быстро спросила Вика.

– Нет… не помню, если честно. Здесь время как-то странно тянется. – По гримасе на лице девчонки Лика поняла, что сказанула лишнего. Но отступать было некуда. – Ты сама-то помнишь, когда сюда приехала?

Презрительная гримаса съехала, превратившись в растерянную.

– Какая разница! – Вика мигом спохватилась. – У тебя есть телефон?

– Есть, но он не работает.

– Пф-ф. – Видимо, такое презрительное фырканье для Мажорки норма. – Мой тоже не работает. И ни у кого телефона нет, а эта дура-администраторша позвонить не даёт.

Враждебное отношение к Кристине немного порадовало. Видимо, у них чуть больше общего, чем казалось.

– Когда мой отец узнает, что здесь творится, он их всех… – Дальше у Вики кончились слова, и ужасную реакцию своего папаши она изобразила жестами и гримасами. – Я ему всё расскажу!

– О процедурах? – осторожно спросила Лика, чтобы не сбить настрой девчонки на откровенность.

– Да! И ещё… – Вика вдруг замерла и обмякла, челюсть отвисла, глаза остекленели, бледное лицо приняло глуповатое выражение. Через секунду она встряхнулась.

– А что там?

– Где? – нетерпеливо переспросила Вика.

– На процедурах? Что там такого ужасного?

– Там… там… – Снова мелькнуло глупое лицо. – Не знаю, не помню.

– А что ты тогда расскажешь родителям?

– А… – Вика хватала ртом воздух. – А чего они меня не выпускают? Какое они имеют право удерживать человека?

– Твои родители точно не знают, что ты здесь? – медленно спросила Лика.

– Ну, наверное. В любом случае, если бы они узнали, что ко мне здесь так относятся, они бы всем бошки поотрывали.

Лика потихоньку стала двигаться к выходу. Кажется, не стоило сюда приходить.

– Эй, а что ты там придумала? Как отсюда свалить?

– Ну, это пока только так… – Лика неопределенно махнула рукой. – Только идея.

– Что за идея? – с энтузиазмом спросила Вика.

– Не знаю, может, ничего и не получится.

– Ты расскажешь или нет? – Вика, похоже, привыкла получать желаемое по первому требованию и легко теряла терпение при отказе.

– Надо ещё подумать. Я потом расскажу. – Лика рывком открыла дверь, выскочила в коридор и бегом спустилась по лестнице.

Пройдя через слабоосвещённый гулкий холл с пустой стойкой администратора, Лика поднялась по другой лестнице и вернулась к себе. Она, видимо, здорово дала маху, выбрав в союзники именно Мажорку. Что происходит на процедурах, не помнит. Зависает с глупым лицом. Это, пожалуй, ещё два аргумента в пользу того, что «Черноречье» – на самом деле психбольница. И Вику, вполне возможно, сюда пристроили родители.

Но в таком случае – что здесь делает сама Лика? И почему фазы Луны не меняются, а волосы и ногти не отрастают? Или это ей только кажется, а на самом деле…

Усилием воли Лика перестала думать о луне, волосах, процедурах и пациентах. Приняв контрастный душ, растёрла кожу полотенцем до жаркой красноты и легла спать.

Утром после завтрака Лика отправилась на кухню мыть посуду. Дни сливались в сплошной поток, но хлипенькая система исчисления всё же оформилась – кроме прочитанных книг можно было считать смены. Все мыли посуду по очереди, и в этот день отскребание тарелок от липкой жижи, грязи, помоев и какой-то ядовитой химии очень удачно совпало ещё с одним событием.

Лика специально не торопилась, отчищала все чашки и тарелки тщательно, до блеска. И время от времени выглядывала в окно. Наконец появился грузовой фургончик, привозящий продукты. Чистые тарелки выстроились в несколько стопок, чашки, приборы – всё отправилось на свои места. Остальные работники кухни занимались приготовлением обеда, заведующая производством вместе с Раисой о чём-то разговаривали с водителем, уже разгрузившим фургон.

Вытерев руки полотенцем и аккуратно вернув его на вешалку, Лика накинула куртку и вышла через служебный ход на улицу. Раиса и водитель сверяли какие-то бумаги у приотркытой двери. Бочком Лика дошла до кузова фургона, как бы с любопытством заглянула внутрь. Раиса и водитель остались за дверцей. Ещё раз оглянувшись, Лика запрыгнула в кузов и забилась в дальний угол, спрятавшись за большими коробками.