Уст твоих бурный ветер

– Я отпускаю тебя, - медленно кивает королева. - Твои истории выслушают у вечернего костра. Отведите его в гостевой шатер и убедитесь, что у гостей ни в чем нет недостатка.

Дождавшись, пока посланник и стражники покинут шатер, королева оборачивается к Тароне.

– У тебя своя голова на плечах, девочка, - печально говорит она, - но я вижу, что чужак еще ни разу не уходил от нас с пустыми руками. Он уносил отсюда твое сердце, и сейчас оно лежит в его приседельной сумке. Негоже женщине тарсаков так привязываться к мужчине, да еще и из чужих земель.

– Мое сердце принадлежит только мне, госпожа, - сухо отвечает Тарона. - Могу ли я идти?

– Конечно, Тара, - кивает королева. - Иди, но помни мои слова. Забери свое сердце себе, пока еще не поздно.

Ночью Зула приводит Тилоса в шатер Тароны. На исходе ночи посланник и мах-королева снова лежат рядом друг с другом, и Тарона чувствует, что не в силах расстаться с возлюбленным.

– Останься со мной! - жарко шепчет она ему на ухо. - Что тебе далекие северные земли? Что тебе твои хозяева? Останься - и ты всегда останешься рядом с королевой самого великого народа в мире, и твоя власть уступит лишь моей…

– Не могу, милая, - гладит ее по волосам посланник. - Меня зовет дорога. Для меня нет большего счастья, чем топтать пыль. Я никогда не соглашусь на клетку, пусть и золотую. Прости, но я не могу.

– Тогда я приказываю тебе остаться! - в голосе Тароны прорезаются хриплые нотки от поступающих слез. - Я хочу видеть тебя каждый день, а не раз в два года! Я приказываю!…

– Прости! - посланник осторожно высвобождается из ее объятий и начинает одеваться. - Я должен идти. Скоро начнет светать.

– Я ненавижу тебя… - шепчет ему вслед молодая королева. - Ненавижу! Ненавижу!

Иноземные купцы остаются еще на несколько дней, но посланник уезжает тем же утром. Вскоре после его отъезда Тарону снова приглашают к Самуре.

– Я знаю, что нынешнюю ночь ты провела с чужаком, мах-королева, - с плохо скрываемым раздражением говорит она. - Ты не услышала мои вчерашние слова. Так продолжаться не может. Я позаботилась, чтобы он больше не смущал тебя своим присутствием. Найди себе новую игрушку, девочка, и никогда…

– Позаботилась? - недоуменно смотрит на нее Тарона. Потом до нее доходит. - Ах ты старая сука…

Она молнией вылетает из шатра. Зула, ни на минуту не оставляющая свою госпожу, бросается за ней. Не обращая внимание на окружающих, Тарона запрыгивает на первого попавшегося коня и вскачь несется в ту строну, где недавно осела пыль под копытами жеребца Тилоса. Зула, ничего не понимающая, но не потерявшая голову, следует за ней, успев, однако махнуть ближайшим симанам. Вскоре небольшой, в полтакха, отряд несется на северо-запад.

Однако они не успевают. В четверти перехода от стойбища в траве тут и там валяются бездыханные тела восьми тарсачек, судя по вышивке на безрукавках - симан Самуры. Их лошади разбрелись по окружающей степи и мирно щиплют траву. Тилос сидит на пригорке, грустно рассматривая труп своего коня, из туши которого торчит не меньше пяти стрел. Заслышав стук копыт, он поднимается и молча ждет, пока спешившая Тарона бросается ему на шею.

– Тилос… - задыхаясь, шепчет она. - Прости, милый, прости… Это не я, это Самура…

Охрана недоуменно рассредоточивается вокруг. Женщины, ничего не понимая, смотрят друг на друга и на сошедшую с ума мах-королеву. Только Зула, наконец, разобравшаяся, что произошло, молча качает головой.

Тилос мягко отстраняет от себя Тарону.

– Я ни в чем не виню тебя, госпожа, - сухо говорит он. - Однако мне нужно продолжать свой путь, а мой конь мертв. Могу ли я попросить…

– Да, да, да! - исступленно шепчет Тарона. - Проси что хочешь, хоть мою жизнь! Нет, не все, не проси коня, я не отпущу тебя никуда, любимый!…

– Мне не нужны девки, что таскаются за мной хвостом. Я свободный человек, - в голосе посланника неожиданно прорезается презрение. - Сейчас мне нужен только конь.

Вздрогнув, как от удара, Тарона отступает назад. Безумная пелена спадает с ее глаз, и она наконец-то осознает, что стоит посреди степи, а охранницы изумленно пялятся на нее, но больше - на разбросанные вокруг тела.

– Я… приношу свои извинения… за нападение… - слова даются с трудом. Губы кривятся, с трудом удерживая рыдания. - От имени…

– Я принимаю твои извинения, мах-королева! - Голос Тилоса снова холоден и бесстрастен, но рот презрительно кривится. Глумливая усмешка в его глазах жалит больнее осы. - Я повторяю свою просьбу насчет нового коня…

Тарона медленно отходит назад и бросает ему поводья своей лошади. Потом делает еще шаг назад, еще… и упирается в коня Зулы. Она смотрит, как Тилос легко вспрыгивает на спину животному и коротко кивает.

– Позаботьтесь о своих товарках, - говорит он на прощание, обращаясь не к Тароне, а к Зуле. - Они придут в себя через пару часов.

Северянин разворачивает коня и вскоре исчезает за холмом. Только тогда, опустившись на колени, Тарона дает волю слезам, яростным и страшным.

– Я ненавижу тебя… - повторяет она. - Ненавижу… Я убью тебя…

– Догнать его, госпожа? - осторожно спрашивает Зула.