Утерянное Евангелие. Книга 2

Во дворах запели первые петухи, возвещая Иерусалиму о скором наступлении нового дня. Павел спал сном младенца.

* * *

Лишь на следующий день переодетого, помытого и постриженного Павла привели на старую заброшенную греческую арену.

— Почему сюда? — спросил он.

— За нами наблюдают, — еле слышно сказал Петр. — Если поймут, что мы пришли одни, без римской стражи, то к нам выйдут. Арена — самое подходящее для этого место.

Они стояли прямо посреди круга на давно не заменявшемся песке.

— Петр! — вдруг послышался сверху женский голос.

— Мара! — отозвался Петр.

Это была она — Мирьям из Мигдал-Эля, строгая, простоволосая, как принято у женщин из Галилеи, в горчичном хитоне до щиколоток с длинными рукавами и шерстяном плаще-ми5лоти. Простая и незыблемая, как учение ее покойного возлюбленного.

— Мара, — обратился к ней с заметным почтением Петр и указал на Павла. — Это…

— …Я знаю, — оборвала Петра Мирьям и тут же обратилась к Павлу: — Спаси тебя Господи, рав Шаул. Что привело тебя к нам?

— Он пришел… — начал Петр.

— …Подожди! — воскликнул тарсянин. — Дай я скажу. Мара… я ваш самый жестокий гонитель… Был… Я был таким. Но я похоронил в себе Шаула из Тарса и хочу дать родиться новому человеку с именем Павел.

Мирьям ничего не ответила, лишь слегка кивнула головой, внимательно всматриваясь в лицо Павла.

— Он помогал убивать Стефана! — вдруг раздалось у них за спиной.

Мужчины обернулись и увидели иудея лет тридцати пяти в длинном грязно-желтом хитоне с завязкой под самым горлом. Кудрявую голову незнакомца покрывала шапочка-кипа.

— Это Шимон из Каны, — шепнул Петр.

Шимон. Павел слышал о нем и ранее, еще от Нафанаила и Филиппа в синагоге Дамаска. Шимон Кананит, сводный брат Иешуа по прозвищу Зилот[1], был одним из самых ревностных служителей христианства. Это он во время пира, устроенного в его доме, обратил воду в вино.

Бывший дознаватель Синедриона и раввин от Храма первосвященника впал в ступор. Что ответить этому ревнителю? Как убедить его и всех присутствующих в том, что прежнего Шаула больше нет?

— Он многих взял под стражу, — продолжал обвинять Шаула Шимон Кананит.

— Это все правда, — еле слышно произнес Павел и потупил взгляд.

— Ты признаешься?! — поймал его на слове Шимон Кананит.

— Я просил Бога простить меня.

— Почему мы должны верить тебе? — спросил Шимон.

— Я говорил с Иешуа… — начал было объяснение Павел.

— …Не смей называть это имя! — вскричал Шимон.

— Я преследовал, отправлял на казни, иногда убивал непокорных сам. И все же… Это делал другой человек, Шимон…

— …Я тебе не Шимон! Я тебе вообще никто! — продолжал гневаться Кананит.

— Шимон, — вдруг вступилась Мара. — Позволь этому человеку высказаться. Путь к Богу у всех разный, но неисповедимы пути Господни.

Слова Мары слегка успокоили «ревнителя».

— Я принял Крещение от Филиппа и Нафанаила и… Я говорил с Иешуа! — торжественно объявил Павел, и все присутствующие издали возглас удивления.

— Ты лжешь! — опять закричал Шимон. — Лжец! Лжец! Гоните его!

— …Хорошо! — повысил голос Павел. — Если вы мне не верите, то…

Павел вдруг заговорил словами, которые слышал ночью от Камня:

— Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы…

Слушая бывшего гонителя и изувера, Мара, Петр и Шимон умолкли.

Это было невероятно! Павел говорил то, о чем нигде не было написано! Шимон, стоящий рядом, оцепенел. Мара, по-прежнему находящаяся высоко над ареной, склонила голову. Петр благоговейно улыбался.

— Я же не зря ему верил, — после долгой паузы обратился Петр к Маре и Шимону. — Он и вправду слышал голос Иешуа!

— Откуда ты знаешь, что это правда? — нервничал Шимон.

— Да, да. Все так. Именно так, — тревожно произнесла Мара. — Будто сам Иешуа рядом.

— Главная и единственная обязанность человека есть исполнение воли Бога, то есть любви к людям, — произнес Павел.

Глаза Мары заискрились, в них дышала сама жизнь. Она глубоко вздохнула и положила руку на сердце.

— Те же слова…

— А-а-а… — перебил Шимон. — Слова, слова, слова. Это ловушка для Мары и верных.

— В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… — ответил Павел языком Библии.

Шимон не нашелся что сказать и замолчал.

— Продолжать? — почти сердито спросил Петр. — Брат мой Шимон, продолжать?

Все знали вспыльчивый характер Петра. Это он мечом отрубил первосвященнику ухо, когда стражники пришли за Иешуа в Гефсиманский сад.

Шимон молчал. Павел же понимал, что главное оружие против скептика — это слово Иешуа, поэтому заговорил вновь: