Утешение в дороге

– Тебе нравится Кармартен?

В этом тусклом свете он мог понравиться, наверное, только безумцу. Я видела автостоянки и поместья, и темная башня парила над всем этим, как злой дух из фантастического мира орков и эльфов. Но когда тебя подвозят на машине, нельзя забывать о вежливости.

– При правильном освещении все довольно-таки неплохо, – сказала я.

Шан рассмеялась.

– Впервые слышу, чтобы Кармартен так описывали, – сказала она. – Если хочешь знать мое мнение, то это помойка. При любом освещении.

– Вот и мама так говорит. Она считает, что это хуже, чем святой день обязательства.

– Что такое святой день обязательства?

– Это католическая традиция. Ирландская. День, когда ты, если не ходишь в церковь, попадаешь в ад.

– Звучит ужасно.

– Да. Мама так говорит обо всем, что ей не нравится. Лифты. Гром и молния. Лондон. И ее бывшие бойфренды.

– Обязательно скажу это своему парню в следующий раз, когда он что-нибудь отчебучит. – Шан хихикнула, и я присоединилась.

И вдруг мы так расхохотались, что не могли остановиться. Мама как будто сидела сзади, окутанная цветочным ароматом духов, и мы все набились в угнанный автомобиль, за рулем которого сидела Шан, и три сумасшедшие плохие девчонки – Солас, Шан и миссис Бриджет Хоган – мчались по разрушенному миру в мультяшной машинке, заливаясь хохотом среди руин.

Я могла бы ехать с Шан в этой машине весь день и всю ночь, но вскоре мы притормозили возле автобусной остановки.

– Ты знаешь дорогу? – окликнула она меня, когда я вылезла из машины.

– Да, Шан. Спасибо.

Шан улыбнулась и зевнула.

– Еще работать не начала, а уже устала. Здорово.

– Ты будешь работать всю ночь? – спросила я.

– Да. За ночные дежурства больше платят.

– Так и мама обычно говорила.

– О?

– Она тоже работала по ночам.

– Медсестрой, да?

– Нет. Танцевала.

У Шан загорелись глаза.

– Серьезно?

– Сейчас она на пенсии. Ну, ушла со сцены. – Я крутила в руках ремень «ящерки». – Теперь просто танцует в саду. На лужайке. Под бельевой веревкой. Когда никто не видит.

– Балет или современные танцы?

– В основном современные. Экзотические.

– Экзотические? Как в ночном клубе?

– Да. Но только в шикарных клубах. В Найтсбридже чаще всего. Вот почему мы жили рядом с «Хэрродс». Никаких сомнительных заведений.

– Круто. Ты тоже танцуешь?

– Не-а.

– Позор. С твоей-то фигуркой.

– Ты правда так думаешь?

– Да. Фигура танцовщицы, если я что-то понимаю в этой жизни. Но тебе лучше поспешить домой, Солас. Уже поздно.

Я попрощалась, захлопнула дверь и улыбнулась. Фигура танцовщицы. Я ощупала свои стройные бедра и вспомнила, как Грейс всегда говорила, что мне надо сбросить пяток килограммов, и что шея у меня слишком толстая, не как у нее, длинная, лебединая. А уж моим жидким волосенкам доставалось от нее по полной программе.

Шан уехала, махая мне рукой. Маленькая машина дергалась, двигаясь по улице. Я помахала в ответ.

– Прощай, Шан, – мысленно произнесла я.

Она как будто услышала, посигналив мне клаксоном.

Самая большая удача последнего времени. Мне даже не пришлось ловить попутку, и что может быть безопаснее, чем поездка с медсестрой, даже с той, которая может сбить тебя с ног своей тележкой?

37. Кармартен

Машина Шан скрылась из виду, и я подумала о маме, представляя ее в платье с перьями, плывущую по зеленому саду, с лебединой шеей, длинными ногами и прямой спиной. Рубашка развевалась на бельевой веревке, и мама танцевала с ней, как с партнером.

– С дороги, – бросил какой-то парень, спешащий мимо, и толкнул меня в бок. Я огляделась по сторонам. Да, так и есть, помойка. Шан не ошиблась. Я стояла на безликой площади с разбитыми автобусными остановками, и какие-то чужие люди бродили, как нежити по земле. Я прошлась вокруг площади. Мама в перьях стояла перед глазами. У нее были грустные глаза, и она снимала с себя не одежду, только янтарное кольцо. Она стягивала его с пальца долго и мучительно, прежде чем отдала мне, а потом опять уплывала по длинной зеленой лужайке все дальше и дальше, вверх по ирландским холмам.

Я погладила янтарь на среднем пальце. Потом купила жареной картошки с соусом карри и умяла в один присест. Пришлось потратить деньги Фила, почти все. Сдачу я убрала в карман спортивной кофты. Меня мучила совесть, потому что Фил не обычный дальнобойщик, а веган, в котором поселился Бог. Но иначе я бы умерла с голоду.

Я выпила воды из грязного крана в общественном туалете и снова переобулась в босоножки. Плохое решение. Я неуклюже спускалась с пригорка по влажной брусчатке, блестящей и скользкой от дождя, и чуть не грохнулась. Поэтому села на парапет возле автостоянки и переобулась в кроссовки. Меня уже тошнило от этих капканов из тонких ремешков на высоких каблуках. Может, они мстят мне за то, что я украла их из благотворительного магазина? Недолго думая, я выбросила их в сточную канаву.

Зажегся первый уличный фонарь, заставляя меня поднять глаза. И тогда я увидела полицейский участок, прямо напротив.

«Держу пари, там уже целое досье на меня, с полным описанием».