Утешение в дороге

Телефонная трубка лежала у меня в руке, но в ней не звучал голос Фионы. Я с треском повесила ее на рычаг. «Ящерка» на полке выглядела усталой. Застежки-молнии пообтрепались, и блеск потускнел под дождем. На улице зажглись фонари. Толпы проносились мимо, как будто время ускорилось. Фиона уходила, уходила, ушла. И меня окружал не Тутинг, а Кармартен, старейший город Уэльса, даже отдаленно не напоминавший дом.

38. Железнодорожная платформа

Я чуть было не вернулась в полицейский участок. Я представила себе, как захожу и говорю дежурному сержанту, что сбежала, и у меня невротическая потребность в поддержке, и не могут ли они забрать меня и вернуть домой, пожалуйста. Только они отправят меня прямиком в тюрьму для несовершеннолетних. Соберутся на совещание, скажут, что я опять нарушила свое обещание, и назначат мне исправительный срок в 28 дней с возможностью продления, как Триму. Нет, я бы предпочла умереть.

Это для твоего же блага, Холли. Все так говорили, кроме Майко, который всегда был на моей стороне, что бы ни случилось. Майко рассказывал, каким хулиганом и бунтарем был в юности, похлеще нас. Однажды он провел ночь в тюрьме за пьянство. Когда в полиции его заставили вынуть все из карманов, там оказалось двенадцать трофеев, которые он собрал, выпив бутылку виски. Он рассказывал, как бросил пить пять лет назад, когда начались проблемы с печенью, но ему все равно приходится регулярно ходить на собрания группы и держать обещание вести трезвый образ жизни.

Чтобы выбраться из тюрьмы, мне тоже пришлось дать обещание. Больше не убегать. Не заниматься проституцией. Я так отчаянно хотела на волю, что поклялась стать монахиней. Чтобы закрепить свои слова, я записала их на бумаге. После этого меня выпустили. И теперь, поскольку я опять оступилась, мне больше не поверят, сколько бы я ни клялась. На мне поставят крест.

Я вышла из будки, смешалась с толпой и побрела мимо пабов и закрытых магазинов, мимо уличных часов с веселой подсветкой. Когда я проходила под часами, мне захотелось разбить их, как окна на Меркуция-роуд в день побега. Я увидела пустую бутылку в сточной канаве и подняла ее.

Но тут минутная стрелка подошла к цифре 11. Часы заурчали и стали отбивать время колокольным звоном. Дин-дон. Не так громко, как Биг-Бен, но громче, чем «невезучие» дорожные часы Фионы и Рэя. Пришлось разбить бутылку о бордюр и выбросить осколки на дорогу.

«Из-за чего ты разозлилась, Холли?» – Голос Майко так громко ворвался в мои мысли, что я чуть не подпрыгнула.

«Не знаю, Майко, – мысленно ответила я. – Много всего разного».

«Если хочешь знать мое мнение, это все та же старая история, она возвращается снова и снова, Холли, та же старая история…»

Я бродила по темным улицам, ходила кругами, и моя злость сменилась страхом и грустью.

«Как темно, – думала я. – Как холодно. Нужно забиться куда-нибудь в тепло».

Бездомные заворачиваются в картон, прячутся под мостами и мочатся у стен, как собаки. Меня это совсем не привлекало.

Я фантазировала о местах получше. И даже составила список в голове.

Церкви

Кинотеатры

Сараи

Дома, где не задернуты шторы, а значит, хозяева в отъезде

Церкви запирают по ночам, в чем я уже убедилась чуть раньше. Из кинотеатра меня вышвырнут, как только закончится последний сеанс. Сараи хороши, но нужно как-то проникнуть в них. То же самое и с пустующими домами. Зная, как мне обычно везет, я не сомневалась в том, что в момент взлома двери меня застукают неожиданно вернувшиеся хозяева.

Но тут я повернула за угол и увидела указатель: Железнодорожный вокзал.

То, что надо.

Майко рассказывал мне, как спал на вокзалах, когда бродяжничал и был на мели, как он выразился. Рассказывал, как устраивался в своем спальном мешке в вестибюле вместе с бездомными и всякими чудиками, как всю ночь уходили и прибывали поезда, и ему снился женский голос, объявляющий остановки, и никто его не беспокоил. «Утром я умывался, чистил зубы и причесывался в мужском туалете. И притворялся, что это «Ритц».

Я улыбнулась, думая о Майко, воображая, как он бреется перед замызганным зеркалом, корча из себя аристократа. Я пошла по указателю и нашла вокзал. Касса была закрыта, и вокруг никого. Можно было вальсировать и скользить по платформам, прохладным, как зима. Я стояла, вглядываясь в расписание поездов с видом серьезного путешественника, планирующего свой маршрут. Так я и узнала о полуночном поезде. Вот что значилось в расписании:

Кармартен 00.47

Фишгард Харбор 01.40